– Вообще-то говоря, лучше, чтобы чужие умирали.

– У тебя шизофрения, Тимур…

– Опять ты меня оскорбляешь. А я так хорошо к тебе относился. Мы могли бы стать друзьями. Но ты меня унизил. А унижений Тимур не прощает. Он помнит твою снисходительность, твое аристократическое пренебрежение. А вот ты должен помнить, чем кончают аристократы.

– Чем? – спросил Атлантида, напрасно пытаясь скинуть с себя коробки, и зачем-то сжимая в пальцах осколок белой лепной керамики.

Зачем он спорит с этим мерзавцем за несколько секунд до смерти? Надо набрать побольше слюны и плюнуть как можно точнее.

– Аристократы либо вымирают, либо их убивают.

– Но они почему-то появляются вновь…

– Ты намекаешь на своих возрожденных дружков? Ты думаешь, они – высшие существа? – Бродсайт расхохотался. – Какое заблуждение. Это курица и петух. Всего лишь курица и петух, непрерывно работающие над пополнением инкубатора. А ты хотел им услужить, бедняжка. Ты решил им поклоняться. Может, надеешься получить от них какой-нибудь драгоценный орден Бани или орден Подвязки? Вот уж действительно примитивная цивилизация… Прощай…

Атлантида закрыл глаза и стиснул зубы. Сейчас этот тип нажмет на курок и… Почему-то он не боялся Бродсайта. Тот был как-то очень мелок. Хотя мелкие – они самые вреднющие. История это доказала. Платон вспомнил, что в момент смерти у человека обычно опорожняется мочевой пузырь. Как неэстетично! Мысль эта привела его в такую ярость, что он рванулся и сумел скинуть несколько коробок.

И услышал шипение… странно… разве человек может слышать, как сквозь его мозг проходит луч лазера?

Атлантида открыл глаза. На полу рядом с ним лежал Бродсайт. От головы у него почти ничего не осталось – черный орех венчал тело Тимура, который так и не завоевал свою Индию. А над убитым стоял Ноэль и разглядывал бластер с таким видом, будто видел оружие впервые. И стрелял тоже впервые. Черт! Как Платон был сейчас рад видеть Ноэля!

– Значит, ты не испарился? – пробормотал Атлантида.

– Нуль-транспортировка возможна не только через колодцы, – отвечал Ноэль, все так же изумленно продолжая разглядывать бластер. – Кажется, я дал слишком большой разряд…

– Я понял… для этого надо вживить золотые или серебряные волосы. – Друг мой, они не вживлены, они такие от природы. Regina рождается с золотыми волосами, rex – с серебряными.

Ноэль попытался сдвинуть упавшие обломки, но не получилось – не хватило сил.

– Подожди, сейчас я принесу антигравитационный шнур.

– А разве я могу куда-нибудь уйти? – отозвался Атлантида, пытаясь изобразить улыбку.

Вот дерьмо! Неужели он сломал ногу?

Ноэль вскоре вернулся, обмотал антигравитационным шнуром коробку и легко поднял ее. Так вторую, потом третью… Наконец Платон смог отползти в сторону и попытался встать. Но тут же повалился на пол. Одна нога, похоже, все же была сломана. Значит, придется опять посещать медицинский блок Крессиды. Или как ее теперь называют? Regina… А может, его поместят в ту мерзкую ванну на вилле?

Ноэль отыскал тросточку Атлантиды и примотал ее к раненой ноге антигравитационным шнуром. Теперь раненая конечность ничего не весила. Потом протянул Платону руку и помог подняться.

4

Когда они вышли наружу, сукки Кай-1 сидел на ближайшем обломке и грелся в лучах звезды Ба-а, смежив кожистые веки.

– Я же велел тебе охранять колодец в главных гробницах! – вскипел Платон.

– На Немертее слишком холодно для нашего брата, – сказал сукки Кай-1, не открывая глаз и подставляя плоское лицо лучам.

– Я предпочитаю Ройк. – Не волнуйся, – успокоил Платона Ноэль. – Андро уже закрыла вход в колодец.

– Каким образом?

– Нескольких гранитных ядер, сброшенных вниз, вполне хватит, чтобы колодец перестал открываться и с той, и с другой стороны. С Ройка сюда никто не придет.

– Значит, Андро…

Вместо ответа Ноэль слегка передернул плечами.

– Неужели ты не понял: она на нашей стороне.

– А на чьей стороне вы?

– На своей. На стороне Немертеи.

– Или Таю-ю? – осведомился Атлантида. Антигравитационный шнур все время тянул ногу вверх и, чтобы не упасть, Платону приходилось опираться на плечо Ноэля.

– Ты слышал кувшины?..

– А ты?.. – спросил Платон, и ему стало тошно А ведь он считал, что сделал самое великое открытие в своей жизни.

1

Когда Платон проснулся, белый диск Ба-а вновь поднимался в небо. Но предыдущего рассвета он не видел – проспал более суток. Ему снились песочные часы. Ал Бродсайт в доспехах Тимура верхом на низкорослой лошадке, попирающий копытами своего коняги сложенный из человечьих голов колодец. И в этот колодец, беспомощно размахивая руками, прыгали все новые и новые люди. Бродсайт насмешливо смотрел на летящих вниз и время от времени повторял одну и ту же фразу: “А что как вдруг Агамемнон покроется чирьями”. После пробуждения археолог чувствовал себя неплохо, если не считать того, что он был как будто немного пьян. Хотя не пил ни капли. А от стаканчика текилы не отказался бы…

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Андро, заглядывая в комнату.

– Ты мне снишься? – поинтересовался Платон.

– Возможно. Но, скорее всего, я зашла к тебе в комнату – проведать пострадавшего.

– Нога немного болит, – сказал Атлантида и поморщился.

Нога не болела. Однако все равно придется навестить медицинский центр Ройка – во врачебной квалификации Крессиды Платон сильно сомневался.

– Но в принципе мы теперь богатые люди. Мы открыли способ дешевой нуль-транспортировки.

– Дешевой нуль-транспортировки? – переспросила Андро. – Ты называешь тридцатитонную золотую плиту, которая необходима для каждого колодца, плюс жерло из немертейского камня, выточенное без единой трещины, плюс стабилизирующую ячеистую структуру, содержащую пять миллионов чипов, дешевым способом нуль-транспортировки? Платон, по-моему, ты просто не умеешь считать…

Атлантида почесал голову.

– У меня, надеюсь, волосы не серебряные.

– Не бойся, мой друг, на Немертее королем стать нельзя, здесь королем можно только родиться.

– Почему ты сказала там в гробнице, что работаешь на Бродсайта?

– Я этого не говорила, Платон! Ты ворвался в гробницу, хотел помешать важному процессу, ну и… мне ничего не оставалось, как тебя остановить. – Но ведь вы сами вызвали меня в гробницу запиской! Я обнаружил ее на двери дома Кресс и Ноэля.

– Ты все-перепутал: Крессида оставила граффити для меня. Тебе в гробнице делать было нечего. А уж что я агент Бродсайта, ты сам придумал.