Алан уже был не в состоянии просто сидеть и ждать его прихода, ничего не предпринимая. Изнывая от бездействия, он решил выглянуть в коридор и посмотреть, нет ли Чарльза где-нибудь поблизости.

В холле царила жуткая тишина. Он сразу же заметил, что дверь, ведущая к лифту, была заперта. Это показалось ему странным. Днем она всегда была открыта и запиралась только после 10 часов вечера. Алан быстро подбежал к двери и подергал за ручку.

Ручка не поворачивалась.

Заглянув, в маленькое стеклянное окошко, занавешенное проволочной сеткой, Алан убедился, что площадка перед лифтом пуста. Алан стал колотить в дверь и дергать за ручку, после чего в окошке показалось чье-то лицо. На голове у незнакомца красовалась форменная фуражка. Лицо его показалось Алану знакомым.

— Дверь заело! — сказал Алан.

— Нет, сэр, — ответил охранник глухим голосом. — Она заперта.

— Тогда откройте ее.

Охранник покачал головой, как бы извиняясь:

— Это сделано для вашей же безопасности, сэр. Сбежал опасный больной. Мы заперли его между четвертым и шестым этажами, но пока он окончательно не пойман, мы решили запечатать все административные помещения.

Алан опять подергал ручку.

— Беру всю ответственность на себя. Откройте.

— Простите, сэр, но я не могу это сделать. Приказ есть приказ. Однако как только этот сумасшедший будет пойман, я сразу же вам открою.

Охранник отошел от двери и, несмотря на то, что Алан еще долго стучал и звал его, так больше ни разу и не откликнулся.

Страх овладел сознанием Алана. Его преследовало искушение пойти в ближайшую комнату, схватить стул и выбить маленькое окошко в двери. Это, конечно, не помогло бы ему выбраться отсюда, но по крайней мере внесло бы успокоение в его душу. Конечно, впоследствии это могло бы сыграть отрицательную роль как доказательство того, что Алан не просто ненормальный, но и социально опасный. Зачем ему играть им на руку? Зачем облегчать им дело?

Он в последний раз безнадежно ударил в дверь носком ботинка и отправился к посту дежурного, чтобы проверить, насколько хорошо охраняется этаж. Проходя по коридору, он заметил, что все комнаты на этаже были пусты. В этом крыле здания всегда было немноголюдно, но сейчас в нем вообще не было никого.

Алан ускорил шаг. Подойдя к посту дежурного, он обнаружил, что и здесь никого нет, и это тоже не удивило его.

Алану не было нужды проводить дальнейшее расследование. По той мертвой тишине, какая царила в коридоре, было ясно, что он в данный момент единственный его обитатель.

Он поспешил обратно в свою комнату и схватил телефонную трубку — но не услышал ничего, кроме мертвого молчания. Что ж, он был готов и к этому, поэтому не испугался — скорее рассердился. Он был готов швырять лампы и сокрушать стены.

Теперь-то ему было ясно, что происходит. Его хотят задержать здесь до вечера или до завтрашнего утра под предлогом защиты от буйнопомешанного. А потом, ну, скажем, около 9.45, примерно за полчаса до высокого прилива, «сбежавший сумасшедший» будет пойман, и тогда двери откроются и Алан получит возможность свободно уйти, но перед этим сенатор пожелает перекинуться с ним парой словечек и поведает ему о заманчивых планах на его, Алана, будущее.

«А между прочим, уж коль скоро вы находитесь здесь, не могли бы вы заняться этой моей миастенией?»

По-видимому, сенатор Мак-Криди не знает, что Алан в свою очередь также стремится его разыскать. Иначе к чему эта ловушка?

Итак, Алан терпеливо ждал, скрежеща от гнева зубами и постукивая пальцами по столу, наблюдая из окна за пейзажем Манхэттена. Он дошел до такой жизни, потому что его вечно во что-то втягивали, и отчасти он утратил контроль над собственной судьбой. По правде говоря, он превратился в пешку, которую двигают взад-вперед все, кому не лень, — обстоятельства, Совет попечителей, Дат-тай-ваои, наконец, сенатор Мак-Криди.

Ну что ж, пора положить этому конец. Алан Балмер снова садится в кресло водителя. Отныне он намерен взять жизнь в свои руки и сам принимать решения, не оглядываясь ни на кого.

«А пока подождем сенатора, — подумал он, — у меня есть для него сюрприз».

— Чарльз! — Сильвия крайне удивилась, увидев его на пороге своего дома. — Алан не пришел с тобой? — Она заглянула ему за спину.

Чарльз покачал головой и прошел в комнату. На нем был белый лабораторный халат. Чарльз был явно чем-то потрясен. Его и без того красное лицо сейчас просто пылало огнем.

— Они держат его там.

— Держат его? — Ее сердце забилось быстро-быстро. — Как долго они собираются его держать?

— Я думаю, пока не спадет прилив. И то, если он согласится с ними сотрудничать.

— Чарльз, о чем ты говоришь? Почему Алан не пришел вместе с тобой?

— Они вышвырнули меня! Просто взяли и вышвырнули. — Чарльз щелкнул пальцами и затараторил со скоростью пулемета: — «Вот ваше выходное пособие, и, пожалуйста, освободите помещение, большое вам спасибо». Наверно, Мак-Криди пронюхал, что я шарил в его секретных файлах.

— Чарльз! — Сильвия была расстроена и испугана. От Чарльза нельзя было добиться никакого толку.

— Хорошо! Хорошо! Сейчас я все расскажу тебе! — успокоил он ее, направляясь в библиотеку. — Только дай мне сначала чего-нибудь выпить!

И он действительно рассказал ей все. Сильвия сидела на валике кожаной кушетки, а Чарльз ходил взад-вперед по библиотеке, держа в руке стакан шотландского виски, и, время от времени отпивая из него, рассказывал ей невероятные вещи о человеке с раковыми метастазами в мозгу, у которого внезапно рассосался рак, о синусоидах в энцефалограмме, на которых экстремальные точки совпадали с амплитудами прилива, о «Часе целительной силы», которая посещала Алана, и о симптомах болезни Альцгеймера, которые, по-видимому, вызывала у Алана Дат-тай-вао.

— Ты говоришь, что она разрушает его мозг? — Сильвия пришла в ужас.

Алан... маразматик в сорок лет — это известие было слишком страшным, чтобы сразу поверить в него.

— Боюсь, что так.

— Но тогда это совпадает с тем, что говорится о Дат-тай-вао вэтой легенде, которую показывал мне Ба. Что-то о «сохранении равновесия». Если бы я сразу догадалась, что именно имеется в виду!

Она позвонила по внутреннему телефону в гараж, вызвала Ба и попросила его принести поэму о Дат-тай-вао. Затем принялась ходить по комнате, нервно потирая руки.

Последние события пугали и беспокоили Сильвию, вдобавок ко всему она еще не получила ответ на свой вопрос.

— Почему он все еще остается там?

— Потому что наш больной друг сенатор Джеймс Мак-Криди, который так ловко манипулировал нами, хочет использовать также и Алана, чтобы затем выбросить его на съедение волкам.