свояченицей. Как возможного кандидата в мужья я Оливера не рассматривала. Если бы святая Анна все-таки решила ответить на мои молитвы, вряд ли она послала бы мне бывшего Поппи.

Оливер довольно много говорил о Поппи, что раздражало. Однажды я сказала, что тему Поппи мы исчерпали, но в ответ получила озадаченный взгляд. Он все допытывался, не видится ли она с кем-нибудь. «Ты же знаешь Поппи, она видится со всеми и ни с кем», – объясняла я. Его взгляд становился еще более озадаченным, и он спрашивал, не интересуется ли она его жизнью.

В действительности, стоило мне упомянуть Оливера, как Поппи закатывала глаза и вздыхала. Но я об этом умалчивала. Он почему-то думал, что мы с ней близки, и расспрашивал меня обо всяких мелочах из нашего детства. Как будто я их помнила!

Я решила съездить в этот дурацкий «Папоротник и вереск», чтобы повидаться с Поппи – ну, вообще-то, чтобы разжиться чем-нибудь, о чем потом смогу рассказать Оливеру. Мне хотелось, чтобы он думал, будто между нами гораздо более тесные и любящие отношения, чем на самом деле.

Первое, что я увидела по приезде, – это задранная пятая точка Поппи, которая выкапывала в земле какую-то яму. Рядом с ней находились все ее старики, включая, кто бы мог подумать, Дэна – краснолицего папашу шумной Грании. Он-то здесь что забыл? Они все над чем-то громко хохотали. Когда на собравшихся упала моя тень, смех затих.

– Да это же Модница Джейн! – выкрикнул ужасный Дэн.

Остальные кинули на меня не особенно радостный взгляд. Из ямы вылезла Поппи с грязными руками и измазанным землей лицом.

– О, привет, Джейн. Что случилось? – спросила она.

Как будто что-то обязательно должно случиться, чтобы я приехала повидаться с единственной сестрой.

– Почему что-то должно было случиться? – огрызнулась я.

Старики всё поняли, и Дэн прежде всех.

– Пристегнуть ремни, – сказал он, и остальные засмеялись.

– Ух, горячо, трубим отступление, – подхватил другой, почти беззубый старикан, который свое уже лет так тридцать назад должен был оттрубить.

Я ненавидела их за то, что они заметили холодность между нами и поняли, что за ней скрывается. Я ненавидела Поппи за то, что она позволила им это заметить.

– Ладно, народ, мне нужно ненадолго отлучиться. Ради всего святого, не подходите к яме, не хватало еще вас оттуда с переломанными ногами выкапывать.

Оставив распоряжение, Поппи повела меня к своему маленькому домику, располагавшемуся на территории. Она вымыла руки, налила мне хереса и села напротив.

– У тебя осталась грязь на лице, – сказала я.

Она пропустила мои слова мимо ушей.

– Что-нибудь с папой? – спросила она.

– Нет, разумеется, нет, что с ним может случиться?

– На прошлой неделе у него было высокое давление, – сообщила Поппи.

– Ты-то откуда знаешь? – удивилась я.

– Я каждую неделю в свой короткий день заезжаю к родителям и меряю ему давление.

Поппи ездит к родителям каждую неделю в свой короткий день? Невероятно!

– Ну и в чем тогда дело? – спросила Поппи, тоскливо глядя в сад.

Ей хотелось быть там, а не вести разговоры со своей единственной сестрой здесь.

– Я тут пообщалась с Оливером, – начала я.

– С Оливером? – недоуменно переспросила она.

– Да, с Оливером. Твоим мужем, человеком, за которого ты вышла замуж.

– Но он мне больше не муж, Джейн, – сказала Поппи так, словно я была умственно отсталой.

Да она с этими старыми маразматиками в саду в таком тоне не разговаривает!

– Да, но он спрашивал о тебе, – пояснила я, гадая, как получилось, что беседа свернула не туда.

– О чем именно? – Она была само равнодушие.

Я уже пожалела, что приехала.

– Ну, не знаю. О разном. Вроде того, какие игры тебе лучше давались в школе или как мы праздновали твой день рождения.

– Оливера все это интересует? Бог ты мой, да он еще более чокнутый, чем мы думали, – весело проговорила Поппи и снова посмотрела в окно, как будто ей до смерти хотелось опять рыть яму.

– Я не думаю, что он чокнутый. По-моему, он в совершенно ясном уме. Как мне кажется, он правда хотел, чтобы у вас все получилось, ну, знаешь, когда вы еще были женаты.

– Ну да, разумеется, поэтому он и затащил в мою кровать свою старую подружку, – ничего не выражающим голосом сказала Поппи.

– Эта была и его кровать тоже, – совсем по-идиотски уточнила я.

– Ах да, тогда, конечно, все в порядке.

Повисло молчание. Я попыталась его заполнить и решила проявить какой-никакой интерес к этому дурдому, в котором она работала.

– Для чего ты копала яму?

– Для массового захоронения – так выходит дешевле, – ответила Поппи.

На секунду я даже поверила. Все же у нас в библиотеке такие дурацкие шутки были не в ходу.

– Прости, это для огромной ивы. Сегодня днем должны привезти. Мы хотели заранее подготовить ей место.

– Тогда не буду тебя задерживать. – Я в раздражении встала.

– Не торопись. Допей херес.

Она сидела напротив, грязная и взъерошенная. Я молча потягивала херес.

Сестра дважды взглянула на меня так, будто хотела что-то сказать, но в последний момент не решалась.

– Выкладывай, – наконец не выдержала я.

– Хорошо, во-первых, у меня не осталось никакой привязанности к Оливеру, так что он весь твой, если ты этого хочешь. Мои чувства ты никак не заденешь. Ну а во-вторых, он ужасно занудный – прилипчивый и занудный. Сама убедишься. Да, он богат и внешностью не обижен, но в конечном счете это не так важно. Богатеи часто с трудом расстаются с деньгами, а красавчики полны самомнения. Кончится тем, что ты еще будешь чувствовать себя виноватой за то, что поощряла его. А о верности он вообще имеет весьма смутное представление. Ты мне сама об этом когда-то говорила, а я к тебе не прислушалась. Так что с чего тебе сейчас прислушиваться ко мне?

Поппи сидела передо мной, заляпанная грязью, но уверенная, с бокалом хереса в руке, а толпа старых маразматиков за окном ждала, пока она выйдет, чтобы снова рыть яму.

– А так, значит, жить лучше? – спросила я, кивая в сторону сада, местных постояльцев и всего остального.

– Гораздо, – ответила она.

Вот тогда я осознала, что никогда не понимала сестру и никогда не пойму. А мои хоть и запоздалые усилия сблизиться, наладить дружеские отношения только что бросили мне в лицо.

Когда я садилась в машину, услышала приветственные крики в честь возвращения Поппи. Что ж, это то, чего она хотела. И она сказала, что путь свободен.

Я сделала укладку в салоне и купила копченого лосося – на тот