Да, дорогой мой. Это уж точно.

Нет, ну что такого люди находят в этом кофе? Совершенно непонятно. Горький, терпкий напиток, который практически невозможно пить без сахара, вызывающий пульсирующую головную боль и чувство изжоги в трепещущем от такого издевательства желудке. Да, чего только не сделает с человечеством любовь к моде. Сначала великие мира сего начинают пить непонятные заграничные напитки, а их подданные, испытывая зависть, стремятся слепо им подражать. Еще неизвестно, что было бы с кофе, если бы его не полюбил турецкий султан. В Центральной Африке тоже веками глотают по утрам тонизирующий пальмовый сок, но в Европе никакого распространения это не получило. А бушмены, жители засушливых пустошей, и вовсе пьют ночную росу с листьев пустынных деревьев – что может быть еще натуральнее? Но нет. Да будь оно проклято, это кофе!

Иуда отставил от себя чашку с прекрасно приготовленным капуччино. За столько лет он так и не смог приучить себя к этой бурде, но упрямо употреблял ее ежедневно. Больше всего ему нравилось казаться современным человеком – это выгодно отличало его от остальных, тех, кто был с ним в гроте возле Масличной горы. Трудно представить, скажем, апостола Павла в костюме от «Армани», с гаванской сигарой во рту и карманным компьютером в руках, а вот он – пожалуйста. Иуда считал себя самым умным, самым передовым из них, умеющим выживать в любых условиях. Жалко, что ОН это не оценил.

Тринадцатый не сомневался, что офицерик не сможет добиться результата, которого он страстно желал две тысячи лет, видя во сне, как беседует с НИМ на прогулке по Гефсиманскому саду – спокойно, словно равный… Но в то же время в глубине его души теплилась робкая надежда: а вдруг? Прошло совсем немного времени, прежде чем он окончательно убедился – чудес не бывает. Как всегда, ОН проигнорировал его просьбу. Что ж, тем хуже для НЕГО. Пока они с Шефом изображают из себя хозяев положения, кто-то нашел его Книгу и скоро совершит то, к чему эта парочка никак не может прийти. Возможно, они даже должны сказать ему спасибо – ну да как же, от этих-то дождешься.

Он запрокинул голову, в сотый раз сладостно загибая пальцы… Палач, блудница, дракон, мертвец, ведьма, вурдалак и… Иуда улыбнулся. Уже неважно, что «и». Для него хуже все равно не будет. Первое время, лежа на коврах, он плакал от бессилия. Надо же, придумать такой идеальный рецепт – и не суметь этим воспользоваться. Тринадцатый уже знал, что все давно представляют событие так, как его нарисовал миру другой апостол, хотя на его взгляд – это скучнейшая фантазия, похожая на рекламную статью из желтой прессы.

Примерно раз в сто лет он просыпался, трясясь от ужаса. Ему виделось, что Книга найдена и уничтожена, он явственно чувствовал, как ее страницы, словно живые, корчатся от боли в пламени. Но потом страх уходил, и он понимал, это нервы, Книга – существует. Эх, как легко теперь жить на Земле, не то что в старые времена. Сейчас он мог бы спокойно сохранить текст на флэшку и не трястись, что единственный экземпляр пропадет безвозвратно. Ему не нужно было бы светиться с поцелуем в саду – он просто послал бы анонимный e-mail первосвященнику Каифе из ближайшего Интернет-кафе, и тот знал бы его не в лицо, а только под особым ником, загадочным псевдонимом. Скажем, он взял бы себе кличку God. А что – разве плохое имя?

На нефритовом столике лежали кропотливо вырезанные описания самых суровых диет из женских журналов, которые он выписывал, не таясь ни от кого – ананасовое питание Софи Лорен, отжимания Элизабет Тейлор, методика Ларисы Долиной. Ради всего святого – если им хочется, пусть считают его сумасшедшим. Но две тысячи лет в одной комнате, малоподвижный образ жизни – если не ограничивать себя в чем-то, легко раскормиться до размеров слона. Он тщательно следил за своей фигурой – занимался в тренажерном зале, игнорировал чипсы и пиво, издевательски присылаемые ему Шефом. Страницы с диетами были прижаты к поверхности массивным словарем, раскрытым на пятнадцатой странице, – как Иуда и обещал Калашникову, он начал шлифовать произношение своего зулусского. Сколько пожизненных сроков он уже отбыл в этой белой камере? Со счету собьешься.

Его томила неизвестность. Что же в данный момент происходит в этом… как его назвал офицерик … городе? Продолжает ли свой путь тот, кто нашел его Книгу, или его удалось остановить? Он часами прилипал к телевизору – огромный жидкокристаллический экран домашнего кинотеатра транслировал все каналы, как Ада, так и Рая, но, разумеется, Иуда выискивал новости, которые были необходимы только ему. Трудно описать, что он испытал, услышав в утреннем выпуске про убийство легендарного вампира Дракулы – его час близится, теперь лишь одна-единственная жертва отделяет всех от событий, описанных в Книге. И пусть ПРОРОЧЕСТВО случится не сразу, а только через шесть дней после возложения на алтарь последнего трупа женщины, – главное то, что событие уже невозможно будет остановить, как бы Шеф и Голос этого ни хотели.

На столе бесшумно материализовался из воздуха обед, который он заказал еще вчера. Тайский суп том кха кхай из кокосового молока и креветок, вареная капуста брокколи с грибным соусом, свежевыжатый клубничный сок. Ничего жирного, ничего, что может повредить его спортивному телу. В прошлом тринадцатый намеренно заказывал экзотические блюда вроде молочного ягненка на вертеле, надеясь разозлить своих сторожей: дескать, смотрите, как Иуда на ваших глазах раздирает на куски «агнца божьего». Но потом оставил эту мысль – судя по всему, за ним не наблюдали, никаких скрытых видеокамер в белой комнате не стояло: охране наплевать, чем узник занимается в свободное время.

Он неторопливо положил в рот ложку супа, зажмурившись от удовольствия, язык обволакивал терпкий, покалывающий легкими иголочками перца кокосовый вкус.

Из черных динамиков телевизора раздалась энергичная музыка с барабанным боем.

– И вновь в эфире – «Хелл NN», самый лучший новостной канал города, – сообщил ведущий, говоря с сильным акцентом. – Мы прерываем передачу, чтобы передать срочное сообщение. «Хелл NN» – будьте первыми, кто узнает. Оставайтесь с нами и после небольшой рекламы вы увидите то, что никогда не видели.

Вытащив ложку изо рта, тринадцатый подался к экрану, предвкушая сладкое…

Солнце клонилось к закату, когда тридцатилетний монах Ираклий Мигратиони вернулся в свою комнатушку в гостиничке, принадлежавшей усатому и толстому как бочка турку. В «нумере» из всей мебели присутствовала лишь узкая продавленная кровать с батальоном кровожадных клопов. На что-то другое у монаха не было денег.

Свершилось. Не зря он провел в Святом городе шесть изнурительных лет, с утра до ночи копаясь в осыпающихся ямах на Масличной горе, дыша горькой пылью, – доказательство наконец найдено. Сопоставив старинные источники, отрывочные свидетельства и пергаменты древних летописцев, изученные им в библиотеках Стамбула и Дамаска, монах был уверен: такое место может находиться только здесь. Существование этой могилы раз и навсегда докажет скептикам, что трагедия на Голгофе, разыгравшаяся в Иерусалиме почти две тысячи лет назад, правда и ничего кроме правды. Все те, кто приехал с ним из Тифлиса, поначалу также полные радужных надежд, покинули его, устав от раскопок под палящим солнцем, постоянного безденежья и черствых лепешек. Только он один остался крепок в своих мыслях и убеждениях. В результате его труд оказался вознагражден. Разве он сомневался, что будет иначе?