Вокруг, действительно клубилась толпа народа с табличками наперевес. Ненавязчивый помощник кивнул и исчез за чужими спинами. Оставшаяся в одиночестве девушка достала из сумочки телефон. Хотя в Москве у нее не было ни друзей, ни родных. Жест скорее растерянности, чем необходимости. И задумалась на мгновение, но совсем не о том, чей номер набрать. В конце концов, позвонить можно и Басмачу, и Алене. Она была уверена, что Федор пришлет кого-нибудь встретить ее. И не подготовила запасного варианта. В самом деле?! Заплатить громадные деньги за ее лечение, а после этого бросить в Москве? Ясен перец, она не пропадет, доберется до Казанского вокзала и отбудет в родные пенаты. Большая все-таки девочка, не пятилетняя. Но уж слишком грубым выходило очередное столкновение с действительностью. Да и российский паспорт остался в бумагах у Федора. Тоже проблема. Что ей делать с одним международным? Впору звонить Микаэлю и улетать обратно. Звал ведь. Последняя мысль насмешила Арину. Улыбка вспорхнула с ее губ оранжевой бабочкой.

— Привет, крошка. Я тебя узнал не сразу.

Арина обернулась на звук любимого голоса. И ответила с удивившей ее саму небрежной прохладностью.

— Добрый день, Федор.

Все ее подозрения, все отчаянные и грустные мысли были правдой. Никогда не увлекающаяся психологией девушка читала любимое лицо, как открытую книгу. Он передумал. И решил сплавить провинциалочку в родную Тмутаракань. Он боялся слез и упреков и был к ним готов. Вот уж ни за что. Она, хрупкая и веселая, стояла напротив. И видела в стеклах его очков свое стильное и яркое отражение.

— Дела, призвавшие тебя, в порядке?

Как со стороны она услышала свой звонкий легкий вопрос. И почти с радостью увидела смущенное удивление в его ответе.

— Нормально.

Он сбился с настроя. И брякнул.

— Ты изменилась.

— Конечно. Ты помнишь меня больной, несчастной. Я боялась остаться без ноги. Ферштейн? Но теперь то все иначе. И я тебе очень благодарна. Очень!

После мгновенной паузы она добавила.

— Никогда не забуду того, что ты сделал для меня, Господин волшебник.

Федор стоял столбом. И Арина шутливо потянула его за рукав.

— Так мы идем или нет? До поезда несколько часов. Ты купил мне билет? Ведь мой российский паспорт у тебя.

— Да.

Наконец ответил он странно севшим голосом.

— Купил.

— Ты с машиной?

— Конечно.

— Вперед.

Она пошла к выходу, изящно опираясь на трость. Какой-то парень, дымивший у входа, распахнул и придержал дверь. Арина поблагодарила его легким наклоном головы. Федор нес ее сумку и хмурился.

В машине, поудобнее устроившись на заднем сидении, Арина, что называется, взяла паузу. Молчала со светской полу улыбкой на губах и смотрела в окно.

— А что твой немец?

Спросил Федор через несколько минут. И разрезающий тишину вопрос прозвучал по-дурацки.

— Профессор Микаэль?

— Были другие поклонники? Конечно он.

— Были и другие. А у Микаэля все в полном порядке.

— Замечательно. Он бодрый старикашка.

С едва заметной досадой на нелогичное поведение новоявленного пса на сене, Арина высказалась.

— Микаэль посадил меня на самолет. Предложил остаться с ним, но я не согласилась.

Ехидный выпад Федора о возрасте барона, она проигнорировала. И отвернулась к окну. Каждому свое. Ему Москва и столичные отвязные барышни. Ей… А что ей? Все чудесно. Две самых жутких проблемы, убивающие россиян — жилье и работа. Как между Сциллой и Харибдой мечутся сотни тысяч ровесников Арины. А ее, бедняжку, эта чаша миновала. Ни с голоду умереть не удастся, ни под забором. Все в полном порядке. Разумеется, можно влипнуть в неприятности. Продать квартиру, например, из-за долгов и так далее. Но сегодня то все отлично. Есть куда бросить чемодан. Есть куда позвонить. Есть к кому завернуть в гости на чай. И… ледяная строчка из песни Земфиры о той, которую никто не ждет — тоже не про Арину. У нее дома сидит и читает Монтеня старик, родная душа. Пироги испечет, начнет метаться, не зная, как и угодить. А что до Любви и единственного в жизни Мужчины??? Так много хорошо тоже не бывает.

— Малышка, почему ты улыбаешься?

— Догадайся.

— Ни одной версии, представь себе.

— Нога почти в порядке — это три. Соскучилась по друзьям, а завтра их увижу — это два. И, самое главное, ты жив, у тебя все пучком — это раз.

Остановила его резким не терпящим возражения жестом.

— Минутку, я не договорила. Федор, мы взрослые люди. Когда ты перестал мне звонить, я поняла — что-то не так. Расстроилась, конечно. Все мы эгоисты, в той или иной степени. И, конечно, хотим быть счастливыми, обладать вещами и людьми. Но давным-давно, кажется прошла целая жизнь, а не год с небольшим. Я дала себе и Небу зарок не ныть по пустякам. Смена твоего курса — пустяк. Главное, ты жив. Мне трудно объяснить тебе, что такое для меня твое возвращение. Даже невозможно. Конечно, мне было больно слышать в трубке чужой женский голос. Мне даже кажется, что это была яркая блондинка с красивой грудью и длинными ногами. Но мои сиюминутные переживания — просто чушь. Полная. И она уже проходит. Я сильная девочка, Федор. И самостоятельная. Мне дико жаль, что я не могу отблагодарить тебя за то, что я не останусь калекой. Вот, в принципе и все.

Федор очумело встряхнул головой и остановил машину.

— Ты меня убила на месте. Пойдем посидим в пиццерии. Договорим спокойно. Громкой музыки тут нет. И до вокзала недалеко.

Все в душе Арины кричало от невыносимой муки. Где взять хладнокровия и силы??? Где? Чтобы достойно продержаться час-другой до отъезда??? Господи!!! Но личико осталось спокойным, а голос чистым, без намека на напряжение.

— Замечательная идея.

Она медленно поставила на тротуар ножки, трость и вышла из машины с видом принцессы, которой вздумалось понаблюдать жизнь обыкновенных людей. Невероятно дорогие очки — тоже купленные Микаэлем, очень ей шли. Федор не удержался и спросил.

— Кто сделал тебе эти два нехилых презента? Можно полюбопытствовать?

— О чем ты?

Она отпила глоток сока и поставила бокал.

— Очки. Трость. Я тебе оставлял карманные деньги, но не столько.

— Твои финансы я просадила в обувном магазине и парикмахерской. А подарки, конечно, от Микаэля.

— Он хороший любовник?

И что ему ответить? Этому… барану? Господи! Надоумь!!! Сосчитав про себя до двадцати пяти, Арина смогла переступить через нелепое оскорбительное предположение без ответной вспышки.

— Твой вопрос не имеет смысла. Ревновать бывшую подружку нелогично. Если, конечно, ты не пытаешься вывести меня из себя. Для облегчения своего самочувствия. Когда я потаскушка, ты кандидат на должность хорошего парня?