Мина колебалась.

– Откуда ты знаешь?

– Птичка на хвосте принесла, – сказал Дойл. – Теперь я признаю, что «Пиратский остров» мог бы стать отличным местом для выгрузки какой-нибудь серьезной контрабанды, – но ведь есть же другие места. Вопрос вот в чем – почему я?

– Твой участок идеально подходит, – сказала Мина. – Безупречен по всем статьям. Это сказал тот человек.

– Какой человек? – спросил Дойл.

Мина нахмурилась в темноте.

– Человек па в Вассатиге.

– Кто он? – Дойл постарался, чтобы голос звучал равнодушно.

– Не твое дело, – сказала Мина, повернулась на бок и уснула.

Дойл лежал на спине, пытаясь все обдумать, но через секунду тоже заснул. В какой-то глухой предрассветный час его посетили сны: карты и береговые линии, развевающиеся на ветру, словно полосы рваной бумаги.

На дальней стороне длинного стола Фергус О'Мара, король отопления и кондиционирования воздуха, сидел со своей дочерью и ел французские тосты. Дойл прошел через холл в обеденную комнату и проковылял вдоль стола. На нем все еще был только один ботинок. Галоши пропали, старый костюм, в котором его похитили, превратился в лохмотья. «Стетсон» дяди Бака и дырявый макинтош тоже исчезли. У него все болело, он был избит и, вероятно, обречен, но по каким-то неизвестным ему причинам в это утро чувствовал себя довольно неплохо.

– Какого хрена тебе здесь надо, придурок? – спросил О'Мара, глядя на него.

– Ботинка нет, нога – привет, – сказал Дойл.

Он указал на босую ногу на ковре.

О'Мара выглядел озадаченным, а Мина откинула голову назад и громко рассмеялась.

– Ты забавный человек, мистер Дойл, – сказала она. – Это из книжки «Одна рыбка, две рыбки», не так ли?

Дойл усмехнулся.

– Я голоден, – сказал он.

– Ты чертовски наглый парень, Дойл, – сказал ему О'Мара. – Так и быть, я угощу тебя завтраком. Ты заставляешь мою дочь смеяться, а это не так-то просто.

Он нажал невидимую кнопку, и в следующий момент из кухни появился коротышка, вытирая руки о запачканный фартук.

– Еще одну тарелку французских тостов, – сказал О'Мара.

Карлик покосился немигающим выпученным глазом на Дойла и испарился обратно в кухню.

Дойл сел возле Мины. Она наклонилась, поцеловала его в щеку и снова откинулась на стуле, скрестив ноги. На ней была рубашка Гарвардской бизнес-школы, а волосы забраны сзади в тугой ученический хвостик.

– Ты не против? – шепнула она ему на ухо.

– Против чего? – переспросил Дойл.

– Поцелуя.

– Совсем нет.

– Не шептаться! – О'Мара ударил кулаком по столу. – Мы только что обсуждали твою судьбу, Дойл, – сказал он. – Есть две основные проблемы. Во-первых, ты упрямый, увертливый ублюдок, который не понимает, что для него лучше. Во-вторых, ты подстрелил одного из моих ребят, а это я не могу поощрять. За это придется заплатить.

Как только эти зловещие слова были произнесены, из кухни снова появился карлик с тарелкой французских тостов в руке. Он, не церемонясь, швырнул ее перед Дойлом, тарелка громко звякнула на полировке стола.

– Он похищает, – сказал Дойл, – и он же готовит. Мина хихикнула.

Карлик подошел к О'Маре с неким подобием поклона.

– Могу я говорить прямо, сэр? – спросил он.

О'Мара промолчал.

– Этот – самая настоящая головная боль, – сказал карлик. – Я бы его кокнул прямо сейчас и не тратил время на завтрак.

О'Мара выслушал это предложение, серьезно кивнув. Дойл съел несколько кусочков тостов, оказавшихся, кстати, очень вкусными, потом представил, как коротышка тыкает его носом в жидкое тесто, и отложил вилку.

– Как он, парень, которого я подстрелил? – спросил Дойл.

– Он освобожден от службы, – ответил О'Мара. – Он будет жить, но теперь не представляет для меня никакой пользы, а значит, то же, что мертв. Поэтому в итоге я потерял одного из высококвалифицированных стрелков, и кому-то придется его заменить. – Он махнул вилкой в направлении Дойла. – Вот как ты расплатишься со мной и выберешься отсюда на собственных ногах, сохранишь свой язык и свою шкуру. Слушай внимательно, есть небольшая работа. Я хочу, чтобы ты кое-кого для меня достал. Он непростой человек, очень непростой. Он имел смелость украсть мои деньги, и так совпало, что, впрочем, меня не удивляет, что его тоже зовут Дойл. Надеюсь, для тебя это роли не играет, потому что тебе, может быть, придется застрелить этого ублюдка.

– Дойл? – переспросил Дойл, его сердце забилось.

– Точно, – ответил О'Мара. – А того ли Дойла я взял для работы, посмотрим.

– Дай-ка я повторю, – сказал Дойл. – Ты хочешь, чтобы я нашел кого-то по имени Дойл и привез сюда, чтобы ты его убил.

– Сначала мы зададим ему пару вопросов, – сказал О'Мара. – Например, где мои деньги. Не волнуйся, найти его – наша забота. Мы не знаем, где он сегодня, но мы в курсе, куда он собирается завтра вечером. Все, что тебе нужно сделать, – это поехать и привезти его сюда. Я упрощу тебе задачу – пошлю с тобой пару моих ребят, они покажут дорогу.

Дойл смотрел в тарелку. Он чувствовал на себе взгляд Мины.

– Если откажешься, – продолжал О'Мара, – тебя убьют сегодня, сразу после завтрака. Если провалишь дело, или передумаешь, или пойдешь в полицию, тебя убьют позже, при первом удобном случае. Потом мы прикончим шлюху, которая работает в твоем баре, и в два счета выкупим твою дерьмовую дыру через суд. Короче говоря, если тебе удастся привезти сюда Дойла живым, я готов выписать чек на двести пятьдесят тысяч долларов за полную передачу прав собственности на твою землю. Не беспокойся, мы все сделаем аккуратно и законно, все документы будут идеально составлены моими адвокатами.

Король отопления и кондиционирования воздуха поднялся в полный рост. Он был невысок, но сила власти, которой он обладал, делала его огромным, так как не измерялась футами и дюймами.

Дойл медленно поднялся.

– Ты не можешь заставить меня продать свою собственность, – сказал он сквозь зубы. – Это незаконно.

О'Мара выдавил улыбку, больше похожую на дьявольскую усмешку.

– Ты и вправду забавный человек, – сказал он спокойно, что звучало более зловеще, чем все его угрозы. После этих слов Мина вскочила со стула и потащила Дойла вон из комнаты.

Они сидели на нижних ступенях, ожидая, пока Фини подгонит машину. Лабиринт, в котором держали Дойла, оказался массивным зданием в стиле модерн, со множеством мансардных окон и фронтонов. Построенное для какого-то родственника Рузвельтов в 1920-х годах, оно чем-то напоминало дома первых голландских поселенцев. Над подстриженными дубами и орешником голубело небо. Дойл думал о лете, об опьяняющем аромате лосьона для загара и запахе пива, о загорелых толпах отдыхающих, о том, что осталось сделать, чтобы подготовить площадку для гольфа к июню. В общем, обо всем, о чем теперь можно забыть.