Другим был Арчи, мать его, Холланд. Демонстрационная модель того, что будет, если пить на госслужбе не просыхая. Подсказка – ничего путного.

– Пошли с нами, Ленни. Тебе понравится.

– Так, парни, если это насчет налогов…

– Не выпендривайся, – просвистел Холланд.

– Леонард Элмор Кравитц, вы арестованы по обвинению… – начал ковбой. – Что там на него, Арч?

– Тебе не пофиг? Сдается мне, Счастливчик сопротивляется аресту.

Счастливчик не шелохнулся. Он стоял в сотне ярдов от закусочной, но добраться до нее не мог. Неужели, Рэд его переиграл? Или это ребята Башни? А может, федералы решили предъявить Элмору старые счеты? Долго же вы ждали, придурки.

– Не усложняй Ленни. Руки за голову, и… в общем, сам знаешь.

– Мы можем по-хорошему, а можем… – Холланд достал обрез. В мешанине теней он был похож на короля крыс, изгнанного из королевства.

Они стояли, три тени в самом центре темноты, двое против одного. И тут Ленни стало смешно. Это же Арчи, гребанный, Холланд! Главный клоун Бюро. О его злоключениях до сих пор травят анекдоты в курилках.

– И что ты сделаешь, Арч? Промахнешься? – одинокая фигура открыто потянулась за гранатой.

Залп раздался неожиданно и громко. Силуэт сыщика сложился пополам и упал на камни, превратившись в черную кляксу. Больно. Как будто тебя со всей дури двинули в живот ежом. Холланд недоуменно посмотрел на ствол, как если бы не верил, что тот выстрелил.

– Ну, мы знаем, что метод вполне рабочий.

Клякса застонала. Всего сотня ярдов до конца.

– В жопу твой метод. Теперь тащить эту погань, – сварливо ответил Брютс.

– Может, само дойдет?

– Эй, Элмор, Элмор, подъем! – ковбой потыкал в него носком, но Ленни был занят тем, что пытался не выблевать внутренности. – А что за имя такое «Элмор»?

– Это из Толкиена, – охотно отозвался напарник. – Что? Я читаю!

«Кажется, что хуже просто не может быть, а потом тебя вяжет Арчи Холланд», – печально подумал сыщик и отключился.

***

                                                                      08/01 We

– Ну как-то так, – закончил Кравитц. Лампы в керамических плафонах нервно мигнули, все разом. И наступила тишина.

Дитлинде Дросс перебирала документы. Она больше не казалась ни дружелюбной секретаршей, ни уверенным агентом, ни конченной стервой. Как только Ленни начал рассказ, женщина перестала ломать комедию, и сразу стала никакой. Ей бы с Шилдсом в одной труппе выступать. Или служить в Гестапо. Если история про двойников из параллельного мира и зацепила Линду, она забыла отреагировать.

А действительно, чего тут скажешь? Я гребанный псих. Не хватает только ермолки и полотенца. И теперь меня посадят, на электрический стул или четыреста лет. А может – закроют в «Милосердии», где я буду коротать дни, рассуждая о стадиях высыхания краски в компании василькового жиртреста. Не кажется ли вам, Берни, что спустя шесть часов цвет приобретает пыльные нотки? Разумеется, мистер Кравитц, сэр. Не хотите написать об этом эссе?

– Вы хотите подать жалобу? – спросила Дросс, не отрываясь от бумаг.

– Жалобу?

– При задержании агент Холланд выстрелил в вас солью из неслужебного оружия, хотя, по вашим словам, вы не проявили явных признаков агрессии…

А-то! Я всего лишь потянулся за гранатой.

– Я могу предоставить вам бланк и карандаш, если вы обещаете не пытаться проткнуть мне горло, – это было произнесено абсолютно бесцветным тоном.

     Тони Хопс мог бы оценить иронию.

– Э-э-э, ну… Меня поймал Арчи Холланд…

Кто угодно мог бы оценить иронию.

– Если при задержании были нарушены ваши конституционные…

Арчи, блять, Холланд… Спасибо, что напомнила, стерва.

– … попадет к вышестоящему агенту.

Мы знаем, куда попадают такие жалобы. Прямиком в шредер.

Ленни представил агента Шредера. Этакий мужик в спецовке, покрытый лезвиями и шипами, которыми он режет очередное заявление. И обязательно в маске. На тот случай, если кто-то плюнет ему в лицо. Несмотря на то, что он спускает дела на тормозах, личный состав его ненавидит. Он живет в проссанной коморке над пиццерией. У него четыре черепашки и ручная крыса, которых он завел для релаксации по совету психотерапевта. Агент Шредер не видит смысла в своей деятельности, но никогда не опаздывает на работу. Ленни мысленно сделал набросок.

– Ну так? – Линда наконец оторвалась от бумаг.

– Мы говорим о парне, который во время облавы на притон обкурился в хламину, после чего патрульные приняли его за нарка, а коронер констатировал смерть? А потом доблестный герой очухался на полпути в морг в мешке для трупа…

Он знал много таких историй, все знали. Арчи взламывал окно и вспорол вены на руке. Только бог в курсе, которые из них правдивы. На месте Холланда сыщик и вправду бы покончил с собой. Все лучше, чем быть таким посмешищем.

– И ты предлагаешь, чтобы я собственноручно расписался в том, что этот долбоеб меня взял?

Линда ослабила шейный платок и снова уткнулась в стол.

– И это все? – не останавливался Кравитц. Он хотел жрать, пить, спать, курить и трахаться, словно все потребности организма взбунтовались против условий последних дней. Когда допрос кончится, будь уверен, он реализует хотя бы несколько пунктов. – Я только что рассказал…

– Про кроличью нору198, которая ведет в Зазеркалье, – легко откликнулась Дросс.

– И ты не считаешь, что я рехнулся или выдумал все на ходу?

– Нет, – коротко ответила она.

«И эта тоже сумасшедшая, – догадался сыщик. – То есть я-то не псих, со мной всё произошло на самом деле. А ее, видать, в детстве уронили на голову. И сильно».

– И почему?

На голову. Несколько раз.

– Отличный блокнот, мистер Кравитц. Тяжелый, таким и убить можно…

Она закашлялась и огляделась в поисках воды. Сыщик невзначай пододвинул оставленную Брютсом чашку.

– Все началось с этой зары.

Двинутая тыкнула ноготком в блокнот и снова зарылась в сумочке. На свет вылезла еще куча ненужной дряни. Ленни не мог оторвать взгляд от страницы. Она добыла две бутылки «Доктора Пеппера» и легко обнаружила под завалами открывалку. На шершавой бумаге замерла женщина. Автор изобразил ее в пояс, чуть с поворотом, будто поймал в движении. Лори.

– Вы встречались? – прохрипел сыщик.

– Я видела ее, – ответила Линда, быстро расправившись с первой бутылкой. По комнате расползся мерзопакостный вишневый вкус. – В милой веганской забегаловке под названием «Дыра в стене».