Парень не хочет драки и не отвечает на выпад.

Тогда Мэддок сильно толкает его, и он летит обратно к своим товарищам по команде. Они не осмеливаются подойти ближе.

Более того, они протягивают руки, чтобы извиниться, но он поворачивается к ним спиной.

Кто-то посчитал бы это недостойным спортивным поведением, но ведь это они вели грязную игру.

Они не заслужили его рукопожатия.

Я, усмехаясь, выхожу из спортзала, чтобы подождать, пока они приведут себя в порядок.

Проходит минут пятнадцать, и с парковки уехали почти все машины. Вдруг рядом со мной останавливается синий джип. Окно опускается, и я вижу лицо Коллинза и лица его приятелей из Грейвена.

– Рэй. Как поживаешь?

– Что ты здесь делаешь?

– Значит, вот так, да? – Он пытается улыбнуться, но в его голосе слышится злоба.

Я усмехаюсь.

– Что, ты думал, будет иначе?

– Все еще злишься из-за того маленького инцидента? – Он нагло ухмыляется.

Я игнорирую его.

– Чертовски жаль, Рэйвен. Чертовски жаль.

Окно медленно поднимается, и они уносятся прочь.

Не проходит и минуты, как за моей спиной раздаются вопли Ройса.

Я оборачиваюсь с ухмылкой.

Подбежав ко мне на полной скорости, он быстро приседает и поднимает меня в воздух.

– Как тебе понравился финал, Рэй-Рэй?

Он так же быстро ставит меня на ноги, чмокая в щеку.

Я смеюсь и смотрю на Кэптена, который прижимает телефон к уху. Улыбнувшись мне, он возвращается к разговору.

Мэддок встает прямо передо мной.

– Хорошая игра.

Когда он ничего не говорит, я поддразниваю:

– Ждешь награды за свои труды, здоровяк?

Тогда Мэддок прижимается ко мне, и мне приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Его руки находят мои бедра и медленно скользят вверх по изгибу талии к ребрам – кажется, ему это нравится. Уголки его полных губ приподнимаются в довольной улыбке, и по моему телу пробегает дрожь. Он знал, что так произойдет. Он ждал этого момента.

– Значит, нужно всего лишь выиграть матч, чтобы твои губы прикоснулись к моим?

– Хм. – Я пытаюсь улыбнуться, но мое тело словно охвачено огнем, и улыбка быстро пропадает. Он это знает, чувствует и проводит языком по своей нижней губе. – Есть только один способ это выяснить.

– Ты хочешь этого, правда? – шепчет он, его большие пальцы скользят под мою грудь. – Чтобы я взял то, что хочу. Укусил тебя за губу, которую ты все время теребишь зубами. Потянул за волосы.

Он скользит кончиками пальцев по моим волосам у основания шеи, и мои мышцы сжимаются. Мэддок нарочно тянет их слишком нежно, и у меня перехватывает дыхание.

– Чтобы я был повсюду. – Я закрываю глаза, когда он наклоняется и шепчет мне в ухо: – Чтобы я был в тебе.

У меня бы закатились глаза, не зажмурь я их.

– Это было бы так здорово, – выдыхает он, и, черт, мои пальцы на ногах сжимаются. Но в следующую секунду тепло его тела исчезает, и я открываю глаза. – Но этого не произойдет, пока ты не перестанешь убеждать себя, что это не ты и не я.

Нижняя половина его туловища все еще прижимается ко мне, но он слегка отстранился, и теперь, когда я могу вдыхать не только один его запах и туман начинает рассеиваться, до меня доходит смысл его слов. Я проглатываю вставший в горле ком.

– Не понимаю, о чем ты, – осипшим голосом отвечаю я, отворачивая голову, но Мэддок берет меня за подбородок, заставляя вновь поднять на него глаза.

Его взгляд прошивает меня. Он немного в смятении, но еще очень возбужден и зол.

– Еще как понимаешь. И все будет зависеть от тебя.

– А если я не захочу?

– Это сделает кто-то другой.

Я бессознательно хмурюсь, и его глубокий смешок вибрирует между нашими прижатыми друг к другу телами.

– Пока посиди и подумай, – Мэддок наклоняется вперед. – А может быть, позже, – он берет мою руку и проводит тыльной стороной моей ладони по своему стояку, – ты посидишь и на нем.

Должно быть, я снова закрыла глаза, потому что, когда я чувствую порыв ветра, они распахиваются, и передо мной оказывается лишь опустевшая парковка.

Я подпрыгиваю от неожиданности, когда рядом сигналит машина.

Я смотрю на темное ветровое стекло. Я ни хрена не вижу, но зато они видят меня и видели все то, что только что здесь происходило. Доносящийся из люка смех только подтверждает это.

Мэддок сидит на пассажирском сиденье, поэтому я подхожу к его двери, встаю на порожек и просовываю верхнюю часть тела внутрь. Я приближаю к нему лицо и останавливаюсь чертовски близко от его рта. Затем облизываю губы, и мой язык касается его губ.

Он рычит, а я ухмыляюсь, выскальзываю из машины и сажусь на заднее сиденье.

Ройс дает мне пять, Кэптен с усмешкой качает головой, а Мэддок? Что ж, он поправляет себя и откидывается на сиденье, ударившись своей бедной головой.

Шах и мат, здоровяк.

* * *

Я беру два пива из холодильника и, подойдя к дивану, опускаюсь рядом с Мэддоком. Мы заскочили домой, чтобы они переоделись, а затем поехали в Вест-Мейн-хаус – дом, который они используют для своих посиделок и куда можно приходить другим людям. Их людям.

– Йоу, Рэйвен! – кричит Ройс с другого конца комнаты.

Мэддок сказал, что когда они начали устраивать здесь вечеринки, то сразу снесли две стены, так что маленькая гостиная, гостиная и кухня стали единым открытым пространством. Он объяснил, что они хотят видеть каждый уголок, чтобы всегда быть в курсе того, что происходит вокруг них.

Ройс поднимает руку, показывая в открытой ладони три дротика, и кивает.

– Спорим, я смогу надрать тебе задницу в дартс?

– Забудь про ее задницу!

Я поворачиваюсь к Мэддоку.

– И ты тоже, здоровяк.

Он поворачивается ко мне, выгнув бровь, и я смеюсь.

– Ладно, я перефразирую. Я собираюсь метафорически отшлепать эту большую задницу, оставив на ней отпечаток своей большой руки, чтобы все знали, кто всыпал ей… в дротики… метафорически.

Ройс гордо скрещивает руки на груди, но не может сдержаться и начинает смеяться, а я вместе с ним.

Мэддок бросает в брата крышку от бутылки, но тому удается увернуться.

– Я довольно метко бросаю, знаешь ли. Ты только опозоришься.

– Отвали…

– Серьезно, чувак. Рэйвен ловко попадает в цель.

Все тут же поворачиваются к Лео.