– А разве ты не пал духом? – спросила Зима.

– Таких слов нет в моем словаре, – Торн отошел от двери. – Ико, мы ведь ворвались в то караульное помещение и передали сообщение Золы по всей Луне?

– Да, капитан.

– Скарлет, спас ли я тебя и Волка, когда весь Париж оказался в осаде?

Скарлет вопросительно подняла бровь:

– Вообще-то я считала, что Зола…

– Да, я это сделал. – Торн указал на Ико. – Спас ли я тебя и Золу из тюремной камеры и увез на борту «Рэмпиона»?

– Ну, в то время я не была…

– Черт, Ико, просто ответь на вопрос.

Скарлет побарабанила пальцами.

– А зачем?

– Сейчас объясню. Первое: ищем способ пробраться в Артемизию. Второе: находим Кресс, спасаем Золу и Волка. Третье: свергаем Левану и, да помогут нам небеса, коронуем Золу, и она отвалит нам кучу денег из королевских сундуков, и мы уйдем на покой – живыми и богатыми. Теперь понятно?

Зима захлопала в ладоши:

– Блестящая речь. Столько здравомыслия и отваги!

– И удивительно мало реальной стратегии, – сказала Скарлет.

– О, я рада, что вы тоже это заметили! – воскликнула Ико. – Я беспокоилась, что мой процессор дал сбой. – Она пощупала свой затылок.

– Над этой частью я еще работаю, – проворчал Торн. – А сейчас нужно выбираться из этого сектора. Я буду лучше соображать, когда не придется беспокоиться о магах, которые повсюду тут шныряют. Кроме того, если мы собираемся идти по магнитному туннелю, путь до Артемизии предстоит неблизкий.

– Одна брешь в этом на-самом-деле-никаком-не-плане, – сказала Скарлет, указывая на Зиму, – мы не можем вернуть ее туда. Принцессу необходимо спрятать.

Зима сняла полотенце с головы. На нем оказалось небольшое пятно крови. Она подумала, прекратится ли когда-нибудь ее головная боль…

– Ты права. Я спущусь под землю, как предлагала Ико.

– Ты же не крот, – заметила Скарлет. – Нельзя просто сидеть под землей. Куда ты пойдешь? Что будешь делать? Есть ли там внизу люди? Надо ли брать с собой припасы? А что если…

– Рю тоже был в моем сне, – Зима сложила полотенце на коленях. – Он пытался защитить меня от королевы. Думаю, он простил меня за то, что случилось.

Скарлет фыркнула.

– Ты вообще слушаешь? Ты понимаешь слова? Золы и Волка нет. Левана их схватила. Она будет их пытать, а потом казнит и… – всхлипнув, Скарлет уронила голову, ее плечи начали вздрагивать. – Никого не волнуют твои глупые сны и глупые видения. Их нет.

Скарлет утерла нос рукой. Она не казалась хорошенькой, когда плакала, и Зиме это нравилось. Подойдя к ней, принцесса положила руку на плечо Скарлет, и та не стала ее стряхивать.

– Понимаю, – сказала Зима, – для меня большой риск возвращаться в Артемизию, но это не значит, что я не могу помочь Селене и своему народу. У меня тоже есть на-самом-деле-никакой-не-план.

Скарлет посмотрела на нее покрасневшими от слез глазами.

– Даже боюсь спрашивать.

– Торн и Ико отправятся в Артемизию и попытаются вызволить Селену и Волка, а также спасти Кресс и Ясина, а мы с тобой спустимся под землб и поднимем восстание.

– О, мы спустимся под землю и соберем армию, да? – Скарлет шмыгнула носом и махнула рукой. – Почему я вообще с тобой разговариваю? Ты не можешь помочь. Ты – сама беспомощность.

– Я серьезно. Там, под землей – убийцы, звери, хищники, жаждущие свободы. Ты знаешь это, Скарлет. Одного ты уже освободила. – Зима встала, держась рукой о стену, и обошла вокруг стола.

Скарлет закатила глаза, но тут заговорила Ико.

– Казармы! – сообразила она. – Левана держит своих солдат в казармах под землей.

Торн переводил взгляд с Ико на Зиму.

– Ее солдаты? Вы имеете в виду, ее мутанты-оборотни? Да вы с ума сошли!

Зима хихикнула.

– Может и так, – сказала она, погладив Торна по щеке. – Во всяком случае, мне все время об этом говорят.

– Королева в бешенстве, – сказал Ясин, пристегивая кобуру пистолета и нож к поясу. – Она молчит и пытается сделать вид, будто ничего не происходит, чтобы не сеять панику. Но что-то изменилось.

Кресс сидела на кровати, скрестив ноги и прижимая портскрин к груди. Соблазн отправить сообщение Торну и остальным усиливался с каждым часом. Она умирала от любопытства, а разлука заставляла ее нервничать и чувствовать себя одинокой. Но она не станет рисковать и посылать сообщение, которое можно отследить. Не подвергнет их – да и себя тоже – еще большей опасности. И все же быть оторванной от всех казалось сущей пыткой.

– Не знаешь, обращение королевы еще показывают? – спросила она.

Ясин пожал плечами и, проверив патроны и предохранитель, сунул пистолет в кобуру.

– Я знаю, королева записала его без подготовки. Думаю, она и императора заставила участвовать, но в Артемизии ничего не показывали, и я не знаю, о чем она говорила. Это могла быть просто ерунда вроде объявления о свадьбе. – Кресс облизнула губы. – Если бы я смогла попасть еще раз в центр безопасности, то узнала бы…

– Нет.

Кресс посмотрела на Ясина, который нацелил указательный палец прямо ей в нос.

– Хватит с нас риска. Ты остаешься здесь. – Отвернувшись, он поправил броню и теперь выглядел как преданный слуга королевы. – Сегодня вечером длинная смена – я буду на посту во время свадьбы и праздничного банкета. Почти вся стража будет там, так что здесь должно быть тихо.

Кресс вздохнула. Одно время она находила успокоение в тишине и одиночестве. Она ведь привыкла к этому на борту спутника. Но сейчас она чувствовала себя пленницей.

– Пока, – пробормотала она и добавила, как будто в шутку: – Принеси мне кусочек торта.

Ясин остановился, взявшись за ручку двери. Его лицо смягчилось.

– Постараюсь.

Он открыл дверь и оцепенел. Кресс вздрогнула. Прямо за дверью стоял гвардеец; он поднял руку, видимо, собираясь постучать. Он переводил взгляд с Ясина на Кресс. Опомнившись, Ясин скрестил руки на груди и привалился к дверному косяку, заслоняя ее собой.

– Что тебе нужно?

– Кто это? – спросил гвардеец.

– Не твое дело.

– Да брось, – гвардеец отпихнул Ясина и протиснулся в комнату.

Кресс вжалась спиной в стену, стиснув портскрин так сильно, что пластик протестующе заскрипел.

– У любого гвардейца может быть любовница, но только не у тебя!

Кресс смотрела на незнакомца и вдруг услышала щелчок предохранителя. Гвардеец замер, стоя спиной к Ясину. Он поднял руки над головой, на его лице было удивление.