подошла ближе к задней двери, выглядывая наружу. По крайней мере, она не рычала.

Когда я медленно приблизилась к двери, ведущей на одну из веранд, я подумала, не решиться ли открыть её и выйти наружу. Это было глупо. Не так ли? Отперев её, я сделала несколько глубоких вдохов, затем распахнула, наслаждаясь лёгким ветерком, проникающим в открытые дыхательные пути. После того, как я взяла своё вино, в тот момент, когда я вышла на улицу, мне напомнили, что это место — рай, даже если моя жизнь сейчас таковой не была.

Могла бы я работать на своего отца? Мне хотелось рассмеяться. Это зависело бы от исхода того, что произошло.

Если мой отец не предавал Франсуа, то, возможно, тогда, хотя я, конечно, не могла оставаться в отцовском доме вечно. Все было слишком запутано.

Всё, что я могла делать, это ждать. И надеяться. И молиться.

* * *

Солнце садилось, наступали сумерки, и это ещё больше усиливало чувство ужаса. Я включила телевизор, чтобы успокоиться, но, увидев, как чёртов репортёр почти ликует, показывая кадры ареста Франсуа, только разозлилась. Я уставилась в телевизор, ругаясь себе под нос.

— Ужасные люди. Они понятия не имеют, что говорят.

Сэйди подняла голову, но ничего не ответила. В репортаже говорилось о его заслугах, а также о слухах о том, как он и его семья изначально пришли к власти. Я подошла к дивану, опустилась на него и обхватила голову руками.

Звук застал меня врасплох, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это стрекочет мой телефон. Я резко подняла голову и тут же схватила его. Это мог быть только один из двух человек. Когда я заметила, что номер мне незнаком, я чуть было не решила не отвечать на него. Как только я это сделала, была рада, что не струсила.

— Делани?

— Да?

— Это Арман Тибодо. Я пытался дозвониться до Франсуа или до кого-нибудь из его людей. Что происходит?

— О Боже. Его арестовали. Их всех доставили в участок.

— Что за хуйня? Расскажи мне, что именно произошло.

— Хорошо. — Так я и сделала, не упустив ни единой детали из того, что знала.

— Сиди смирно, — сказал он мне после того, как я закончила. — Подкрепление уже в пути.

Мне хотелось подпрыгивать на месте.

— Спасибо. Большое тебе спасибо.

Я вдруг разрыдалась от безумной радости, что было нелепо, учитывая ситуацию. Франсуа повезло, что у него была такая дружная семья, люди, которые заботились друг о друге.

Когда Сэйди снова запрыгнула на диван, я прижала ее к себе, всхлипывая в её мех. Она была теплой и успокаивающей, и мне наконец-то стало немного легче дышать. Теперь мне было не так страшно.

Чуть больше чем через четыре часа кто-нибудь придёт на помощь. Я лишь надеялась, что к тому времени Франсуа вернётся.

Но минуты шли, и у меня возникло ужасное предчувствие, что этому не суждено случиться. Я откинулась на спинку дивана, не в силах больше выносить эту новость, и налила себе третий бокал вина. Надвигалась темнота. Прежде чем она наступила окончательно, мне пришлось вывести Сэйди на короткую прогулку. У меня не было другого выбора.

— Давай, девочка. Давай я выгуляю тебя.

Гав!

— Только сделай мне одолжение, не задерживайся слишком долго. Хорошо? — я встала с дивана, чтобы взять её за поводок. Она поплелась за мной, слегка поскуливая. — Знаю. Я не твой папочка, но тебе придётся довольствоваться мной. Может, я и не твоя собачка-мамочка, но я обожаю тебя, как если бы ты была моей. — Пристегнув поводок, я почесала её за ухом.

— Давай. Пойдём, девочка.

Она сделала два шага к двери, затем присела на задние лапы. Когда она зарычала, волосы у меня на затылке встали дыбом.

— Что такое? — я старалась говорить тише.

Её рычание было явным признаком того, что за дверью кто-то есть. Я отпрянула, нервы у меня окончательно сдали. По крайней мере, я не издала ни звука, когда кто-то постучал в дверь. Я приложила палец к губам, чтобы она не залаяла. Тот, кто стоял по ту сторону двери, отказывался уходить и теперь колотил в дверь.

Когда я несколько секунд ничего не слышала, я подошла ближе к двери. Один из старомодных глазков был расположен на уровне глаз. Кондоминиум был не совсем новым, и сейчас я была благодарна за это. Я увидела двух человек. Когда один из них постучал снова, я едва сдержала крик.

— Мисс Бакстер. Открывайте. Это полиция.

Полиция? Я решительно отошла от двери, всё ещё дрожа, так как Сэйди рычала. Я не была дурой. Если это была полиция, мне нужно было увидеть их документы.

— Пожалуйста, поднесите свои документы к глазку.

На секунду я была уверена, что они собираются выломать дверь. Когда один из них поднёс его достаточно близко, чтобы я смогла разглядеть, что это такое, я выдохнула.

— Все в порядке, Сэйди. — Отперев дверь, я осторожно приоткрыла её, готовая в случае необходимости захлопнуть её обратно.

Оба они были полицейскими в форме, один из них всё ещё держал в руках своё удостоверение. Я ещё раз взглянул на него, прежде чем отступить, скрестив руки на груди. Я до сих пор держала поводок в руке, а Сэйди продолжала рычать.

— Что я могу для вас сделать? — я услышала требовательные нотки в своём голосе, но мне было всё равно.

— Боюсь, мы должны попросить вас проехать с нами в участок.

Моё сердце учащенно забилось.

— Зачем?

— Нам нужно задать вам несколько вопросов. Это не займёт много времени. Мы быстро доставим вас обратно.

— Почему вы не можете сделать это здесь?

Один полицейский посмотрел на другого.

— Потому что все вопросы задают детективы, ведущие это дело.

Хотя меня никогда раньше не арестовывали, и я не имела никаких реальных дел с представителями правоохранительных органов, я была уверена, что если детективы, ведущие это нелепое дело против Франсуа, захотят с кем-то поговорить, они сами придут к ним.

— Я так не думаю. На самом деле, думаю, вам нужно уйти. Если это законно, то я попрошу своего адвоката связаться с детективами, которые занимаются этим делом. Кстати, как их зовут?

Я засыпала Франсуа вопросами, в том числе и о том, кем, черт возьми, были те два детектива, поскольку, по моему мнению, они беспокоили его без необходимости.

— Робертсон и Беллоуз.

Неправильно.

— Ладно. Отлично. Дайте-ка я возьму свой телефон и сумочку. — Я развернулась и направилась на кухню, чтобы взять один из ножей.

— Боюсь, мы не можем вам этого позволить.