Пальцы сами заиграли длинное соло из старой рок-оперы, название которой он слышал впервые, и город ответил ему аккомпанементом. С его родного Юго-запада донёсся звук ритм-гитары. С южных районов, Вторчермета и Уктуса донеслась басовая партия — простая и уверенная. Ударные зазвучали на Севере, в рабочих районах Корпорации — Уралмаше и Эльмаше, а клавишное соло, перекликаясь с его игрой, заиграло на востоке, со стороны Пионерского посёлка и озера Шарташ. Небо расцвело всеми цветами радуги, люди внизу стали выходить на улицу из домов, чтобы посмотреть на чудо.

Константин остановился, завершив партию, и размял уставшие руки. То, что происходит — удивительно, но задачу он ещё не выполнил. Нужно найти Путника, указать ему дорогу в наш мир, понял Константин. Но что сыграть? Как?

Металлист попытался вспомнить, что он играл тогда, в день первого пришествия Путника. Выключил примочку и попробовал сыграть рок-баллады, музыка стала чуть тише, скромнее. В воздухе запахло осенней сыростью. «Нет, всё же, это не то», — подумалось Константину, и он включил дисторшн обратно. Заиграл весёлую байкерскую песню семидесятых годов. Солнце засветило ярче, а в воздухе, к удивлению металлиста, запахло пивом и табаком.

Константин сделал небольшой перерыв и для интереса перебрал десяток композиций разных жанров — от немецких индустриальных маршей, столь любимых киберготами, до растаманского рэгги. Было забавно наблюдать, как меняется мир вокруг — небо, воздух, свет солнца и городские силуэты. Затем Молот перешёл на классику — попробовал гитарные переложения Моцарта, Бетховена и Баха. Городской аккомпанемент теперь зазвучал десятком инструментов филармонического ансамбля. Под влиянием серьёзной академической музыки город приобретал европейские черты — стала видна скрыта до сих пор строгость форм и столичная, имперская торжественность. Константин перешёл на русскую классику — сыграл романсы Глинки и начал играть струнную партию четвёртой симфонии Чайковского. Тут он и почувствовал какую-то мимолётную, неуловимую связь, намёк на правильный путь и включил примочку — теперь не на дисторшн, а на «фланжер» с «делэйем», дающие мощное, сочное эхо.

Симфонический металл был любимым жанром его отца, Максима. Константин на миг остановился, и попытался вспомнить мелодию, которую слышал всего пару раз много лет назад — песню, сочинённую его отцом в юности. Получилось не с первого раза, Город узнал эту мелодию, и со стороны городского пруда донёсся звук электрооргана, простой, но глубокий и ровный аккомпанемент. Откуда-то с запада донёсся вокал — тихое оперное сопрано. Константин не смог разобрать текст, похоже, незримая вокалистка пела на латыни или итальянском. Но что самое поразительное, заставившее Константина повернуться на восток — солнца снова стало два. Второе светило висело рядом с первым и казалось полупрозрачным, словно пришедшим из мира призраков.

Гитарист продолжил играть, наблюдая за миром, который продолжал меняться. В туманной дымке на юге, там, где должен находиться Челябинск, проступили очертания незнакомых горных пиков. Холмы возникли на месте равнин на востоке, на водной глади озера Шарташ, частично скрытого за высотками Пионерского района, возник большой незнакомый остров, туманный и поросший какой-то странной растительностью.

Яркая вспышка озарила восточную часть города, и из святящегося облака, зависшего над резиденцией императора, вылетела большая красная птица, похожая на сороку и несущая что-то в человеческих руках. Спикировав с двухсотметровой высоты вниз, она полетела в сторону Основинского парка, скрывшись за зданиями.

Константин понял, что произошло что-то важное, но не останавливался, чувствуя, что дело ещё не завершено. Спустя полминуты, вслед за птицей из светящегося облака возникли силуэты двух десятков огромных боевых машин — красно-белых чешуйчатых вертолётов с тремя наклонными винтами. Молот вспомнил, что видел эти машины несколько дней тому назад, стоя с Наалой на вершине горы в незнакомом мире.

На Главном проспекте возникло облако поменьше, и из него ровной шеренгой, прямо на городские улицы зашагали отряды противника — красно-белые войны, безликие клоны-самураи, взращенные в малых мирах. Если бы Константин был вооружён биноклем, он смог бы рассмотреть хоботы, свёрнутые под масками. В его город шли не люди, а вирусы, слоноподобные антропоморфы, запрограммированные на разрушение.

Вертолёты несколько секунд висели над городом, затем развернулись и стали веером расходиться в разные стороны. Стрелки лазерных пушек, дежурившие на крышах в той части города, отреагировали на появление незнакомцев быстро. Три машины загорелись в воздухе и стали падать на высотки киберготов ещё до того, как успели набрать крейсерскую скорость. Послышались пулемётные очереди, шум сервоприводов боевых роботов, выводимых из ангаров на улицы наперерез колонне сухопутных войск.

Грохотнуло совсем рядом, и из угловой системы охлаждения с шипением пошёл густой пар — это офицер Корпорации, охранявший Константина, выстрелил незримым лучом в ближайшего пришельца, направившегося к Твердыне. Почти одновременно выстрелили с башни-вокзала дирижаблей, стоявшей по ту сторону Исети. Вражеская машина загорелась и упала на Сибирский Проспект.

Облако на главном проспекте, из которого выходили вражеские войска, исчезло, и строй оборвался. В город прорвалось всего около тысячи чужаков, и раздавить, уничтожить этот отряд было делом времени. К Главному проспекту уже спешило подкрепление из Твердыни, стягивались ополченцы из рядов наймитов и инженеров. Лазерные пушки с окрестных высоток жгли ряды иноземцев, оставляя на асфальте запёкшиеся пятна странной синей крови. Хоботоносые отвечали залпами из длинных стрекочущих орудий, похожих на посохи, и упорно, как примитивные роботы, шли вперёд, в сторону Площади Тринадцатого года.

Пять небесных пришельцев тем временем зашли с севера, выстрелили залпом ракет, разрушая крыши ближайших небоскрёбов, и, развернувшись, направились в сторону Твердыни Корпорации. Глядя на них, Константин понял — несмотря на странный вид, эти машины всё равно были человеческими, с «земным» оружием. Видимо, их создателем тоже были люди, или сущности, отдалённо напоминавшие людей. Или кто-то, бывший человеком ранее, но ставший вирусом.

Одна из ракет разорвалась совсем рядом, на городской свалке, сбитая с курса противоракетным лазером. Внезапно грохот вертолётных винтов послышался совсем близко, но это были не пришельцы — снизу, из-под башни, на которой стоял Константин, поднимались два звена синих вертолётов Корпорации.

Поддавшись боевой агонии, Константин незаметно для себя перешёл на любимый трэш-метал, быстрый, злой и агрессивный. Город помогал ему, бешеный барабанный «бласт-бит» разнёсся над кварталами вместе со скрежетом его «Ямахи».

Со всех частей Внешнего города слышался грохот лазерных систем, казалось, свободные общинники только и ждали случая применить эту ненужную доселе технику, украшавшую крыши высоток. Киберготы, металлисты, простые рокеры и десятки других свободных коммун, разделённые доселе барьерами субкультурных различий, мгновенно, почти инстинктивно сплотились перед лицом общей незнакомой угрозы.

Винтокрылые машины пришельцев отступили в сторону Шарташа, перегруппировались и начали наступление. Они перестали поливать огнём жилые кварталы,