– Не переживай, радость, – уже нежно проворковал Ардэн, – мы не навредим тебе.

– Никогда, – с улыбкой поддержал Рома. – Любимая.

– Любимая, – эхом отозвался Дима.

Ну вот что с ними делать? Умилилась на фиг до слез. Поцеловала одного, затем второго и удовлетворенно вздохнула. И все это мое!

– Тайлар командир Ардэн, – вклинился в нашу идиллию голос Симы, – медики лютуют, расправой грозят. Стучать собрались.

Мои мужчины переглянулись, слаженно вздохнули, и мы покинули медблок. Меня проводили до каюты и отправились утихомиривать бушующих медиков.

– Рома же только из больницы, – возмутилась я.

– Да на нем пахать надо, – возмутился в ответ Дима, Рома скромно промолчал, томно закусив губу и поглядывая на меня.

Возражений больше не нашлось, и мужчины, поцеловав меня, ушли в сторону карцера. Кстати, Русиной подруге Дима сам посещения разрешил, когда немного отошел, так что стонали они там на законных основаниях. Проводив их взглядом, я вернулась в каюту и огляделась.

– Сима, нас ждет большая стирка, – возвестила я, и началась подготовка к вечеру.

Хотелось отметить возвращение второго мужа домой да и просто порадовать моих бравых вояк. И вскоре в каюте сменился интерьер. Кровать временно исчезла, зато появился небольшой подиум с шестом, на котором я вертеться не умела, но потереться задом об него, поизвиваться там, вполне могла. Также появилась барная стойка. А кто его знает, куда меня вдохновение занесет. Впрочем, там же предполагалось сидеть и моим мальчикам, так что точно занесет. Сима устроила красивую подсветку, мы подобрали музыку, выбрали меню, я снова зарылась в шкафу, готовя наряд.

У нас была подготовлена и смена декораций. Из зала стрип-бара в комнату со свечами и камином, ну и шкура перед камином, разумеется. Мы прорепетировали с Серафимой, смена обстановки выходила быстрой и просто волшебной. Мальчикам было запрещено заявляться в течение дня, чтобы не мешать творческому процессу и чтобы не палили сюрприз раньше времени, потому Сима, рискуя свободой, закрыла допуск сюда даже для голографической связи.

Мои мужчины примчались, играя желваками, готовые к новым потрясениям, но я вылезла к ним, сунула в нос кулак сначала одному, затем второму, сказала, что у меня болит голова и до вечера я их видеть не желаю. Они посопели, поворчали, облапали и ушли. Я вернулась в каюту, и мы продолжили подготовку. В общем, вечера я ждала в радостном предвкушении и волнении, репетируя свои безнравственные танцы. Какие картины рисовало мое воображение – не передать. Сима все порывалась учебное пособие мне показать, но я отказалась. Сами разберемся. К примерному моменту возвращения тайларов я была во всеоружии и выдвинулась на позицию.

По задумке выходило так. Мужчины заходят, звучит музыка, мерцает подсветка. Администратор Серафима провожает их к барной стойке, наливает коктейли. Сима обработала имеющиеся у нее записи, и на подиуме на разогреве будут крутиться голограммы. У нас была разработана небольшая программа, а потом голос из ниоткуда объявляет звезду шоу – Великолепную Инессу, меня то есть. Ну и шоу начинается.

Наконец пришел вечер… а мои мужики – нет. Устав ждать, я позвала Симу, и она явилась, виновато опустив голову.

– Инусь, они не придут, – сказала Серафима.

– Почему? – опешила я. – Обиделись?

– Вот, – и передо мной развернулся экран.

Знаете, что я почувствовала? Осознание. ВСЕ МУЖИКИ ОДИНАКОВЫЕ!!! Да-да, именно метровыми буквами! Они бухали! Пошло бухали с медиками в каюте командира. Может, у них не было водки, соленых огурцов и прочих атрибутов обычной пьянки, но спутать мирные переговоры и обычное бухалово было невозможно. Пьяными в дым были все. Главный эскулап навалился на Диму:

– Ты знаешь, как я тебя уважаю? Вот так я тебя уважаю, – перед носом легара сжался пудовый кулак, и медик душевно потряс им. – Мужик… Ты настоящий мужик, Дмирт. – Снова потряс кулаком и кивнул: – Уважаю.

– А как я-то тебя уважаю, – рванул на груди комбез Дима. – Ты же не человек – человечище!

Рома мерился силой на руках еще с каким-то белым. Вокруг них голосили собутыльники, и про меня, похоже, вообще никто не вспоминал. Я думала, у меня зубы раскрошатся, так отчаянно я ими скрипела от злости. Такой дурой себя сейчас чувствовала. Стриптиз, камин, шкуры, тьфу! Алкашины…

– Выпьем, – главный эскулап поднял свой стакан. – Хочу выпить за тебя, Дмирт.

– Выпьем, – кивнул Дима. – За Инну!

– Да мы за нее весь вечер пьем, – возмутился кто-то.

– Что? – Рома свирепо сверкнул глазами. – Ты имеешь что-то против Инны?

– Я? – Медик помотал головой. – Святая женщина.

Мои мужики расслабились, и за Инну выпили все кому не лень.

– А ты знаешь, какие у нее глаза? – Ардэн подпер щеку кулаком. – Как звезды.

– За глаза Инны, – тут же отозвался главный эскулап.

– Такая хрупкая, такая нежная, – вздыхал на другом конце стола кривой, как бумеранг, Рома.

– Паразиты, – усмехнулась я. – Сима, меняем программу.

Когда они наконец вползли в каюту – и как только совести у этих гамадрилов хватило, – их все-таки ждало представление. Только извивался на подиуме Фредди Крюгер, закончивший свой эротический пассаж распальцовкой печально известной перчатки. Красиво так раскинул, как веер, звякнув лезвиями.

– Для вас сообщение, – сексуальным голосом сообщил Фредди.

На его месте появилась я, вся такая в неглиже и в шляпе. В моих руках звонко щелкнули секаторы.

– Сунетесь – кастрирую, – пообещала моя голограмма, снова перетекая в образ Фредди Крюгера. Раздался дьявольский смех, и из его рта вылетел серый дым, превратившийся в черепа с горящими глазами, и они понеслись на двух офигевших аттарийцев.

Гулко сглотнув, мужики поспешили лечь спать – в своих каютах. А утром, когда они открыли глаза… На кровати каждого, красиво прогнувшись, стоял на четвереньках все тот же Фредди. Он вильнул попой с пушистым хвостом, кокетливо махнул ручкой в опасной перчатке и рычащим голосом сказал:

– Ну привет, сладкий.

– Что это? – сипло спросил Рома.

– Это белочка, милый, – ответил Крюгер.

Ардэн не стал задавать вопросов, он выразился коротко и емко:

– Охренеть, допились, – снова уронил голову на подушку и беззастенчиво заснул, несмотря на выкаблучивающегося Фредди. Ну а что, на флот слюнтяев не берут.

Сама я провела ночь в каюте Руси, которого, похоже, забыли в карцере, но он по этому поводу не грустил, продолжая свои брачные игрища. Но я попала удачно, они как раз с подругой ничем не занимались и были даже одеты. Разговор был коротким.

– Русь, я буду спать в твоей каюте, не против?