– А копья, – напомнил эльф. – На копьях должны быть контрзаклинания…

– Трехсотлетней давности? Против современных амулетов? У них даже совместимости нет. В жизни не пробьют! – Кое в чем, а именно в боевой магии, Хельги все-таки разбирался, жизнь научила. – Нет, помяни мое слово, нечистое это дело!

Медленно, невыносимо медленно садилось солнце. Ожидание битвы всегда хуже самой битвы. В бою все просто и весело, нет времени на сомнения и страхи.

А когда сидишь вот так, в сгущающихся сумерках, ждешь неведомого врага, даже самому отважному и бывалому воину какие только мысли ни лезут в голову. Закат разливался над степью зловеще-кровавым заревом. Замерла, затаилась деревня. Черной стеной подступал лес. Лишь редкие вскрики ночной птицы нарушали тягостную тишину…

А багровая полоса на небе становилась все уже и уже, от леса наползала тьма. И вот он догорел, последний огненный лучик. Полоса заката, только что яркая и сочная, разом потускнела, посерела, будто гигантский вампир вытянул из неба всю кровь без остатка.

И почти тотчас же из чащи долетел протяжный, заунывный вой. Окреп, подхваченный множеством голосов. Зашевелились, затрепетали кусты на опушке.

И вышли они.

Двигались широкой цепью, теперь уже молча. Один, второй, третий, лихорадочно шептала Энка. Всего насчитала тридцать пять, плюс-минус. На что они были похожи? Да ни на что. И уж точно не на упырей или лесовиков. Первый, косматый, мохнорылый, с длинными, как сабли, когтями напоминал лесного зверя. Другой горбатый и бледнолицый, лысый череп поблескивает даже во мгле, третий – как копна сена с ногами и огромной неповоротливой башкой… Мало того что они не походили ни на одно известное существо, они и друг на друга не походили!

Странно, но в темноте лесная нежить ориентировалась не особенно хорошо. Двигались неуклюже, часто спотыкались. Противника упорно не замечали, хотя те не таились, просто стояли и ждали в тени холма.

– Стрельну на пробу, – прошептала Энка одними губами. Извлекла стрелу, хорошую боевую стрелу со знаком Орге, выгравированном на наконечнике. Зазвенела тетива.

Хельги уставился в Астрал.

Оранжевый вихрь взвился навстречу свинцово-серой точке, пытаясь остановить. Куда там! Серая магия Орге легко пробила примитивный оранжевый заслон. Косматое чудовище рухнуло даже не вскрикнув. Стрела вонзилась ему точно в горло, белое оперение мерно покачивалось перед щетинистым носом.

Остальные не заметили его падения, продолжали свое жуткое шествие. Лишь после того, как пятая тварь покатилась по земле с душераздирающим воем – это Эдуард не рассчитал высоту и угодил стрелой туда, куда вовсе не следовало бы, – среди марширующей нежити поднялась тревога. Они сбились в кучу, ощетинились зубами и когтями, кольями и дубинками. Ревели, и слышался в их реве – да, самый настоящий страх!

– Хватит рассиживаться, идемте дело делать! – призвала Меридит. – Диса я или кто?!

Коротким и неравным вышел бой. Где там развернуться, разгуляться широкой дисьей натуре! Оружие разило чудищ почем зря. Нежить пыталась бежать – ей не давали уйти в твердом намерении извести под корень. В нечленораздельном вое стало угадываться что-то вроде «спасите, помогите!».

– Всех подряд не убивайте, – крикнул Хельги. – Давайте пленных брать, хочу разобраться, что за твари!

Энка согласно кивнула, подскочила к ближайшему, легко уклонившись от неуклюжей дубинки, плашмя шарахнула мечом промеж рогов… и взвизгнула. Потому что башка отвалилась начисто, а она такого эффекта от простого удара не ожидала.

Но что самое интересное, под первой, патлатой и рогатой, обнаружилась еще одна башка! И была она самой что ни на есть человеческой, глупой и перепуганной насмерть.

Рагнар, видя такое дело, набрал побольше воздуха в легкие и гаркнул во всю мощь своей царственной глотки, легко перекрыв шум битвы:

– А ну, сдавайся, мать вашу так-растак! Не то хуже будет!!!

Уцелевшие чудовища в панике бросали оружие.

– Бабушка-а! Ау-у! – весело колотила в дверь ведьминой избушки Энка. – Отворяй! Подымай народ! Вот она, ваша нежить лесная! Идите опознавайте, кто такие, откуда.

– Хо… ходулкинские мы-ы… – размазывая по физиономии сопли, пролепетал один из ряженых, тот самый, что изображал рогатого. – Порвут нас, ой, порву-ут! Ой, не выдавайте, твари добрые, за ради всех богов! – Он жалко, по-бабьи, заплакал.

– Вот это я и подозревал! – кивнул ну о-очень довольный собой демон. – И перемещение Заслона тут совершенно ни при чем!

– Стыд, ой, стыд! – убивалась поутру старушка. – Ладно, деревенские поверили, они люди простые, какой с них спрос. Но я-то, дура старая, ученая ведьма! Нет бы умом раскинуть – знай себе, зелья варила! Срамота! Простые охранные амулеты не распознала! И где они их только раздобыли, тати проклятущие? И как им в головы этакая каверза пришла, ведь, почитай, триста лет бок о бок живем добрыми соседями, никогда промеж нами вражды не было! Кто бы подумать мог?.. А я-то хороша… Осрамилась так осрамилась! Что теперь люди скажут! Из ума, скажут, выжила…

Энка, по доброте душевной, утешила бедную бабку как нельзя более подходящей к данной ситуации народной мудростью: «И на старуху бывает проруха». Постепенно та и правда успокоилась, не то от сентенций сильфиды, не то сама по себе. Перестала причитать и полюбопытствовала:

– А ты, внучек, как же догадался, что вороги наши вовсе люди?

– Ну, до конца я не был уверен, – не стал вдаваться в лишние подробности Хельги, весьма довольный, что старуха и в нем демона не распознала. – Просто проанализировал предоставленную информацию, сопоставил факты, сделал соответствующие выводы.

Ведьма одобрительно кивнула:

– Молодец. А говоришь ты мудрено. Грамотный, не иначе.

– Это у него от науки ум наружу лезет, – доверительно шепнула Ильза, преисполненная гордости за любимого.

Как дальше развивались события в деревне, что сталось с ряжеными убийцами, история умалчивает. Сразу после долгожданного купания компания вышла в дорогу, предоставив местным жителям самостоятельно решать внутренние проблемы. Ждало дело куда более ответственное – спасение мира.

Своего или чужого, неважно.

За день скачки, благодаря скороходам, не останавливаясь, они миновали несколько сел: и коварные Ходулки, и обедневшие Петухи, и Три Ключа. За последними тропинка терялась в зимней траве, сходила на нет. И еще долго-долго не было никаких признаков разумной жизни.

– Не представляю, что мы станем писать в отчетах, – сетовала Меридит на окрестности Корр-Танга. – Тоска зеленая! Хуже, чем в пустыне.

Энка фыркала в ответ:

– Сама сюда напросилась. Тебе говорили, надо идти берегом.

А у несчастного Хельги начались свои проблемы. Зимняя сессия! Профессор Донаван, по доброте душевной, приспособил ассистента к экзаменам, и это была настоящая пытка: скучно, занудно, жаль даром потраченного времени и горемычных студентов. И ситуации то и дело возникают какие-то нелепые, не знаешь, как себя вести.