При редком появлении Ани в толпе гостей начиналась волна улыбок и благодушного настроения.

Дарья Васильевна, безапелляционно советующая кому-то добавить румян, кому-то смыть часть косметики, но чаще всего развязать пояс, перетягивающий живот, при виде Ани ничего не сказала и постоянно на нее поглядывала, учась классическому стилю. Зато модельерша оторвалась на Ниночке.

Та не дышала в жестком корсаже. Кружева декольте щекотали ее нежную кожу, но она терпела. Прическа, на которую было потрачено три часа, сверкала диадемой, серебряной пудрой на локонах и ста пятьюдесятью стразами от Сваровски. Колье и серьги были отобраны не по принципу цены, а в соответствии с платьем и общим видом. Смотрелась Нина принцессой. На ее фоне Толик выглядел купчиком средней руки, засунутым в английский костюм, тесные итальянские туфли и французский галстук, который он отродясь не носил.

Загс не видел подобного наплыва гостей. Приехал белый лимузин на пятнадцать человек и шесть автобусов, снятых с рейсов города.

Но самый важный для меня момент никто из гостей не заметил. Он происходил после основного действа бракосочетания Толика и Нины.

Пока все осыпали новобрачных пшеницей и мелкими деньгами, около меня возникла заведующая загсом Раиса Дмитриевна. Я и сама хотела зайти к ней, забрать заявление, но она первая взяла меня под локоток.

— Мария Федоровна, давайте зайдем ко мне в кабинет.

Выражение лица заведующей слегка меня испугало, и я поспешила за ней.

Небольшой кабинет со стандартной мебелью украшала символика для новобрачных. Золотые кольца, переплетенные красными лентами, букеты искусственных цветов, постеры с фотографиями и поздравительными речами. Отдельно, за стеклом шкафа, красовались статуэтки для тортов, видимо собранные со всего мира.

И только я стала приглядываться к фарфоровой парочке в китайской одежде, как оранжевый голос отвлек меня грубейшим замечанием: «Ты куда смотришь, балбесина? Левее, левее поворачивайся!» «Как миленько они смотрятся…» — начал шептать голубенький голосок, но болотный голос мрачно перебил: «Во, влипли! Как же мы будем выпутываться?»

На легкомысленном диванчике с обивкой в цветочек рядком сидели Ленчик, Аня… и Гена. Оба мужчины в строгих темных костюмах, Аня в светло-сером.

Увидев Гену, я, так решительно настроенная на равнодушие к нему, реально ощутила удар под дых.

«Гад! Сволочь! — закричал мой оранжевый голос. — Бросил! Ничего не объяснил!» «Не ту помаду выбрала, нужно было ярче, и туфли…» — забеспокоился голубенький голосок, но его обрубил болотный голос: «Смотри на Гену, он сейчас что-нибудь сделает!»

Раиса Дмитриевна, не обращая внимания на напряженную тишину, прошла на привычное место, за свой письменный стол, и громким торжественным голосом, как десять минут назад в актовом зале, заговорила:

— Это безобразие, господа! Это нарушение закона и моральных норм!

Ее никто не слушал. Я смотрела на Аню, ожидая ее помощи. Аня расставила руки, дотрагиваясь до мужчин, но они оба ласково их отстранили и встали.

Ленчик оказался на голову выше Гены. Один был нереально красив, другой солиднее и мужественнее.

Зная о способностях Ленчика, Гена не стал размениваться на обычную драку, а, взяв стул с металлическими ножками, стоящий у стола заведующей, огрел им моего «жениха» по спине и голове.

Раиса Дмитриевна, перешедшая от общих фраз к конкретным обвинениям: «Развели тут, понимаешь ли, мужской гарем…» — потеряла дар речи.

Удар был сильным, для нормальных людей травматическим, но Ленчик только встряхнул плечами.

— Не лезь, Гена, она моя.

— Нет. — Гена, не имея шансов на победу, искал глазами предмет потяжелее. — Она меня любит, я знаю.

Теперь ударил Ленчик, и Гена, пролетев через весь кабинет, ударился спиной о дверь.

Прыжком профессиональной гимнастки Аня перенеслась с дивана за спину Ленчика и провела рукой по контуру его тела. Ленчик злобно оглянулся.

— Ты не имеешь права. — Он схватился за шею, куда пришлась основная тяжесть удара.

— Иначе нечестно, — попыталась объяснить Аня.

— Ей за ребенка миллион заплатили! — Ленчик кричал и оседал на пол.

Раиса Дмитриевна хмурилась и ничего не понимала. Такого шоу в своем кабинете она не видала никогда.

— Не ты заплатил. — Аня подошла ближе и протянула руку. Ленчик окончательно сел на пол.

Быстро очухавшись, Гена взял меня за руку. Меня, как тогда в Топи, окатила жаркая волна желания.

— Гена! — Я хотела объяснить ситуацию, но Ленчик, вывернувшись из-под руки Анны, фиксирующей его силу, дернул Гену за штанину, и тот оказался рядом с ним. На полу.

И они начали драться, как дерутся мужики за полуголую девку, бесстыдно лежащую рядом на сеновале.

Заведующая загсом пришла в себя и заорала:

— Вы что делаете? Это мой кабинет, я ОМОН вызову!

В кабинет заглянула Юля, оформлявшая нам документы, Толик и несколько гостей. Не зная, в какую сторону драться, они смотрели на двух запыхавшихся мужчин, извалявшихся на пыльном ковре.

Гена отдышался первым.

— Запишите меня ей в мужья! Я имею право, она меня любит!

— Будем расписываться согласно установленным правилам! — Ленчик легко вскочил и отряхнул костюм. — У меня от нее будет ребенок. Мой!

— Выйдите из моего кабинета! — Раиса Дмитриевна показала жестом, насколько быстро мы все должны выметаться. — Поговорим в зале регистрации. Через пять минут!

Мы вышли из кабинета. Гости, на время переключившись со свадьбы на драку, лихо выпили «за дружбу». Гена и Ленчик ушли в сторону туалетов. Я почувствовала, что тоже должна зайти в женскую кабинку.

— Аня, я хочу писать.

Смахнув с моего лица пылинку, Аня повертела меня, оглядывая.

— Все в норме. Иди в туалет персонала, он открыт.

— Пойдем вместе, Анечка. — Мне почему-то стало немного страшно.

— До сортира сама доползешь. — Аня поправила рукава пиджака. Ее улыбка из доброжелательной стала холодной. — Не боись, прорвемся. А я пока с Ленчиком поговорю, голову ему на место поставлю.

Зайдя в туалет, я, готовясь сесть на унитаз, услышала разговор за тонкой стенкой курительной комнаты.

— С ума сойти, Раиса Дмитриевна, она же толстая, не самая красивая, уже не молоденькая, вся в каких-то пятнах, а вот поди ж ты. Третий жених за три месяца, и все как на подбор — стройные, широкоплечие красавцы. Чем она их привораживает?

— Нет, Юлька, она их не привораживает. — Заведующая загсом затянулась сигаретой, и я чуть не закашлялась неприятным дымом. — Это ж Машка Сигалаева. У нее свой хозяйственный магазин, а теперь кемпинг «Золотые сосны» приобрела. Она женихов пачками скупает. Мне Элла из мэрии по секрету сказала, что Машка миллионершей стала.