— Ты говорил с отцом про дядину жестокость?

— Да. Отец сказал, что это последствия тяжелого детства.

— А с тобой дядя бывал жесток?

— Нет.

На этом Алисия Агуадо завершила сеанс. Себастьян неохотно ее отпустил. Фалькон позвал охранника и забрал кассету с записью сеанса. Когда они молча вернулись к машине, Алисия сказала, что поспит на обратном пути. Она не просыпалась до самого дома. Они поднялись по лестнице. Алисия еле держалась на ногах.

— Разговор тебя вымотал, — сказал Фалькон.

— Иногда так бывает. Психолог находится в большем напряжении, чем пациент.

— Вначале казалось, что тебя что-то смущает.

— Да, он не реагировал там, где я ожидала эмоциональных всплесков. Кажется, Себастьян ухитрился отделить разум от тела. Я даже подумала, что он под действием таблеток. Дальше будет лучше. Уверена, я смогу его разговорить. Я ему нравлюсь достаточно, чтобы он этого захотел.

Фалькон отдал ей кассету и вернулся в машину. Он почти тронулся, когда раздался звонок от Инес. Она была взволнована:

— Я знаю, что не должна тебе звонить, но я слышала, что ты сегодня видел Эстебана.

— Мы встречались утром по делу Рафаэля Веги.

— Как тебе показалось, с ним все в порядке? — спросила она. — Знаю, тебе это неинтересно, но…

— Он выглядел усталым и казался рассеянным.

— Вы говорили еще о чем-нибудь, кроме дела?

— Нет, я был с инспектором Рамиресом, — ответил Фалькон. — Что-то не так?

— В последний раз я видела его в субботу рано утром. В свою квартиру он не возвращался. Мобильный выключил.

— Я знаю, что утром в субботу он звонил судебному следователю Ромеро в дом Пабло Ортеги, — сказал Фалькон.

— Что он сказал? — перебила Инес. — Где он был?

— Я не знаю.

— В воскресенье мы должны были обедать с моими родителями, но он все отменил. Слишком много работы.

— Ты знаешь, как это бывает, если утро понедельника оказывается загруженным.

— Секретарь сказала, что после обеда он на работу не вернулся. — сообщила она.

— Это не так уж странно.

— Для него странно.

— Инес, не знаю, что сказать. Уверен, с ним все в порядке.

— Наверное, ничего страшного, — сказала Инес. — Ты прав.

Она повесила трубку. Фалькон вернулся на улицу Байлен, принял душ и переоделся. Консуэло пригласила его на ужин. Он выехал, когда уже стемнело, в дороге слушал новости. Ветер в Сьерра-Леоне стих, и пожар вокруг Альмонастер-ла-Реаль удалось локализовать. Выгорело три тысячи гектаров, уничтожено три отдельно стоящих дома. Подозревают поджог. Арестовали пастуха. На завтра назначено начало расследования.

Фалькон остановился возле дома Консуэло. В доме Крагмэнов было темно. Пока он шел к парадной двери, зазвонил мобильный. Это был Рамирес:

— Не знаю, имеет ли это к нам отношение, но мне только что звонили из управления. Они знают, что мы ищем сеньора Крагмэна. Позвонила женщина из жилого дома на улице Табладилла. Войдя в здание, она заметила в фойе высокого иностранца. Он очень нервничал и смотрел на часы. Он пошел за ней наверх и остановился на третьем этаже, а она поднялась выше. Он стоял возле квартиры, которая, как ей известно, пуста, потому что хозяйка уехала в отпуск. Через двадцать минут женщина услышала выстрел из квартиры этажом ниже, как раз из той, около двери которой остановился иностранец. Туда выслали патрульную машину.

— Мы знаем имя владелицы квартиры?

— Секунду…

Фалькон потел, стоя на улице.

— Думаю, нас это непосредственно касается, — наконец произнес Рамирес. — Квартира принадлежит Росарио Кальдерон.

Понедельник, 29 июля 2002 года

Фалькон объяснил ситуацию Консуэло. Она выслушала, как слушают диагноз, — понимая, но не принимая. Он спросил, нет ли новостей от сестры и детей. Оказалось, новости есть: сегодня утром появился полицейский, чтобы за ними присматривать. Фалькон поцеловал ее и вернулся в машину. Консуэло закрыла дверь прежде, чем он отъехал.

Позвонили из управления: еще три машины высланы на происшествие в жилом доме на улице Табладилла, перекресток с Дель-Карденал-Илундиан.

— Позаботьтесь, чтобы от места происшествия отогнали машины и препятствовали собираться толпе, — приказал Фалькон. — Поставьте людей на все выходы, включая выход из подземного гаража, если он там есть. Никого из гражданских в здание не пускать. Отправьте двоих полицейских на крышу и двоих поставьте на лестнице — пролетом выше и ниже. Эвакуируйте всех из квартир сверху, снизу и напротив. Других жильцов попросите не выходить. И направьте человека с биноклем в квартиру в доме напротив, откуда хорошо видно место происшествия.

Сотрудники управления приняли его приказы к сведению и сообщили, что квартира принадлежит сестре судебного следователя Кальдерона, которая сейчас проводит отпуск на Ибице.

Фалькон стремительно вел машину по проспекту Канзас-Сити. Ему нужно было попасть на противоположный конец города. Машин на улицах оставалось совсем немного, и через двадцать минут он проехал через полицейское оцепление и остановился на улице Табладилла, напротив правительственного здания, метрах в пятидесяти от места происшествия. На улице не было никого, кроме полицейских, державшихся ближе к магазинам, расположенным в первых этажах соседних строений. Один из полицейских доложил Фалькону, что нигде не заметно ни малейшего движения; его напарник, добавил он, находится в жилом доме напротив, в четыреста третьей квартире, окна которой выходят на улицу Табладилла.

Ночь была душной. У Фалькона взмок затылок, пока он переходил улицу к серому дому с каменной облицовкой и желтыми балконами и поднимался на лифте на четвертый этаж. Дверь квартиры под номером 403 открыл молодой парень в шортах, которого происходящее совершенно не интересовало. По телевизору шел фильм. Парень плюхнулся обратно на диван — к своей подружке и бутылочке пива.

Патрульный стоял на балконе, глядя в бинокль на дом напротив: с балконов свисали вьющиеся растения, большинство окон закрывали ставни. Обнаружить место происшествия было несложно: единственная квартира, где горел свет. Жалюзи подняты, шторы не задернуты. Большое окно и раздвижные двери, ведущие на балкон, находились на расстоянии полутора метров друг от друга. Фалькон взял у патрульного бинокль и совсем близко увидел Кальдерона и Мэдди Крагмэн на диване. Кальдерон сидел неподвижно, сжав колени и крепко обхватив себя руками. Мэдди Крагмэн почти лежала в нелепо развязной позе. Оба одеты так, словно собрались пойти поужинать. Судя по направлению их взглядов, Марти Крагмэн стоял к ним лицом у стены, разделяющей окно и балкон. На секунду он появился в поле зрения — без пиджака, мятая рубашка на спине намокла от пота, в левой руке — пистолет.