И вдруг чувства ожили – все разом.

Приступ тошноты, резкая боль в животе, отдающая в поясницу. Руки, отчаянно и безуспешно пытающиеся расстегнуть ремень безопасности. В итоге его расстегнул Тайлер. Со стороны водительского сиденья шагнуть можно было только в пропасть, и Тайлер дернул меня к себе, вытащил наружу через пассажирскую дверь.

В ушах звенело; казалось, что земля кружится или я сама кружусь, ищу Коринну. Я положила руку на капот и поняла: мотор еще работает.

– Где она? – прошептала я.

Тайлер тоже держал ладони на капоте. Предплечья у него дрожали. Казалось, еще миг – и Тайлера разорвет на куски.

– Коринна! – закричала я. – Отзовись! Что с тобой, черт возьми?

В панике Тайлер шарил под пикапом. Меня вывернуло. На шоссе было темно и пусто, в лесу – еще темнее. Фары пикапа светили в сторону пещеры.

– Коринна! – снова крикнула я.

Тайлер заглянул за ограждение, пробежал вперед по шоссе, вернулся.

– Ее нигде нет.

– Я ее сбила, да? Я ее сбила? Нет, нет, нет, – бормотала я, упав на колени, шаря вокруг себя.

Одни только острые холодные камни – под коленями, под ладонями. Темень; крутой спуск; в черноте леса ни зги не видно.

– Перестань, Ник. Не надо, – уговаривал Тайлер, следуя за мной, спотыкаясь на камнях.

Коринны нигде не было.

– Зачем она это сделала? Она же прямо под колеса прыгнула!

– Знаю. Сам видел.

Тайлер схватил меня за плечи, развернул к себе.

– Дальше не ходи, Ник. Смотри, ты поранилась.

Он притронулся к моему плечу. Однако боль пульсировала не в плече, а в животе, стреляла в спину. Руки тряслись.

– Она сама под колеса прыгнула. Мне ведь поверят, правда?

На миг Тайлер разъял объятие, изменился в лице.

– Позвони 911, – сказала я.

Потому что я не могла найти Коринну. Потому что Коринна не отзывалась.

Неповрежденной рукой Тайлер достал телефон. Заглянул мне в глаза, в самую глубь. Накатила очередная волна боли.

– За рулем был я, – произнес Тайлер.

– Что? Нет. Я вела. Посмотри на свою руку. Как ты мог вести с такой рукой?

– Ты пила. Тебе нельзя было за руль.

– Я только во рту виски подержала, но не проглотила. Клянусь.

– От тебя пахнет спиртным. Так что машину вел я.

– Да как ты можешь? Как ты вообще можешь… об этом… сейчас? Я вела. – Я перешла на крик. – Не ты, а я! Не смей говорить, что ты! Вдобавок меня видели за рулем. Или забыл?

Тайлер качнул головой. Сунул телефон обратно в карман. Среди деревьев что-то зашевелилось, я повернулась, закричала:

– Коринна!

Ответа не последовало. Движение не повторилось. Тайлер прищурился, всмотрелся.

– Это ветер, Ник.

– Тайлер, где она?

Его глаза были как два островка стабильности. Весь остальной мир продолжал вращаться.

– Ты ее не сбивала, Ник. Ей, как всегда, вздумалось позабавиться. Достала уже своими идиотскими розыгрышами.

– Если так – где она?

– Спряталась. Сидит где-нибудь, слушает, как мы ее зовем, и хихикает. Сама знаешь, какая она дрянь.

Я закрыла глаза, чтобы яснее представить. Картинка мигом нарисовалась. Потому что такое было вполне в духе Коринны. Ну конечно, она бы так и поступила. Уж постаралась бы, испоганила бы мое счастье.

– Пикап я на раз починю, – одними губами произнес Тайлер.

Вдохом я подавила волну боли. Кивнула. В эту секунду мы приняли решение. Заключили пакт. Мы стронули пластинку домино, запустили процесс.

– Будь здесь, – сказал Тайлер и протянул мне ключ от пещерных ворот. – В смысле, иди в пещеру, жди меня там. Я – за папиной машиной. Скоро вернусь, заберу тебя.

– Не надо. Отсюда напрямик до дома близко. Я помню дорогу.

Но я уже знала: домой попаду не скоро. Живот – нет, все тело – свело спазмом.

Тайлер покосился на пустое шоссе.

– Ты уверена, Ник?

– Да.

Я дождалась, пока он сядет в пикап, и побежала. Я спешила к пещере, потому что оттуда легко могла найти дорогу домой. Но была и другая причина. Мне все мерещился Кориннин голос («Ну, давайте же, ловите нас!»); голос, звучавший из подземелья. Коринна любила прятаться; мы прятались вместе. И вот я повернула ключ в замке, и то обстоятельство, что замок был закрыт, меня не смутило. Без сомнения, Коринна, вздумай она разыграть нас с Тайлером, вздумай скрыться в пещере – заперлась бы, изнутри просунула бы сквозь прутья свои тонкие руки. Я вошла в пещеру, стала звать «Коринна! Коринна!»; я продвигалась темным коридором, цепляясь за веревку. Я звала, а темнота в ответ безмолвствовала.

– Коринна, хорош прикалываться!

Я отпустила веревку, посветила телефоном; я поклясться могла, что слышу ее дыхание. Но ее самой не было. Никого не было.

Снова нахлынула боль, и страх сменился во мне яростью. Коринна, глазом не моргнув, пустила мою жизнь под откос.

Я нашарила веревку, по ней выбралась из пещеры.

И лишь поздно ночью обнаружила, что потеряла колечко с синими камешками.

* * *

Наверняка она успела отскочить. Наверняка спряталась. Наверняка погибла как-нибудь иначе – угодила под другую машину или сорвалась в пропасть. Быть не может, чтобы папа слышал нас с Тайлером; чтобы понял: это я ее сбила. Быть не может, что папа нашел тело, увез и спрятал, боясь, как бы меня не вычислили.

Тайлер поклялся, что я ничего плохого не сделала. Значит, в смерти Коринны виноват кто-то другой.

Потому что иначе все было бы слишком просто и слишком жестоко.

Все повторилось через десять лет. Картинка вернулась в фокус. Память прояснилась.

И вот я слышу шепот в темноте: «Смотри внимательно, Ник. Видишь? Теперь видишь?»

Настало время открыть глаза.

НАКАНУНЕ

День 1-й

Ночью

Я устала после долгой дороги, после визита в «Большие сосны»; выпачкалась, пока возилась в доме. А поглядеть – будто и не приступала к уборке. Столько нужно было сделать, продемонстрировать, что я ответственная. Собственно, я уже начала. Жалела, что Дэниел не видит. Я давала обещания, проворачивала сделки, принимала решения, понять которые Дэниелу еще только предстояло.

Водопроводный кран и раковина были покрыты густой ржавчиной. Я нашла моющее средство, применила по назначению, послушала, как под действием химиката шипит, разлагаясь, коричневая короста. Затем натянула желтые резиновые перчатки и взялась орудовать щеткой. Кольцо перекручивалось, цеплялось бриллиантом за смягчающую подкладку. Я сняла перчатку, сняла кольцо, положила на кухонный стол, прямо на середину, чтобы оно оставалось в поле зрения. Кольцо было вроде якоря, что удерживал меня снаружи; напоминало, что из Кули-Ридж я уехала насовсем.