– Аврора.

– А меня Валерий, – представился он. – Давно у нас работаете? Не понимаю, как я мог не заметить такой очаровательной девушки.

– Второй день.

– И как работа? Сильно устаете? – Валерий закончил перевязку, но не торопился отпускать ее ногу.

– Только когда много бегаю.

– А что думаете делать сегодня вечером? – Парень явно не терял времени даром.

Действительно, что? Анна задумалась. Саммит сегодня закрывается. А после его закрытия ей здесь больше делать нечего. Егоров, понятно, будет занят допоздна. А она – опять ждать его в пустой квартире? Анна грустно вздохнула, но ответить на заданный вопрос не успела.

Входная дверь с грохотом распахнулась, и в медпункт влетел запыхавшийся оперативник из тех, что были сегодня в парке.

– Доктор! Помогите! Человек умирает! – выпалил он. – Похоже, яд!

– «Скорую» вызвали? – первым делом спросил Валерий.

– Да, но боюсь, не успеет. Вся надежда на вас. Умоляю: поторопитесь!

От изумления и неожиданности Анна так и застыла с приоткрытым ртом. К счастью, Валерий не потерял присутствия духа. Открыв дверцу медицинского шкафа, он достал оттуда два пакета раствора для капельниц, упаковку каких-то ампул, несколько шприцев и металлическую лопаточку.

– Я готов.

– Идемте!

Когда врач и оперативник выбежали из кабинета, Анна поспешно натянула туфли – с забинтованной ногой пришлось повозиться – и бросилась следом за ними. Вообще, кто сказал, что она должна оставаться на месте?! На втором этаже, перед распахнутой настежь дверью служебного кабинета, она наконец догнала их. Но следом зайти не решилась. В кабинете и так было полно народа: Егоров, кто-то из следователей, несколько незнакомых ей оперативников. Но когда туда вошел Валерий, все расступились, и Анна увидела лежащего на полу иракского охранника, задержанного утром в парке. У него было синее лицо и жуткие глаза с закатившимися зрачками.

– Черт! – выругался Валерий. – Выйдите все отсюда!

Он упал возле пострадавшего на колени, сорвал упаковку с одного из шприцев, потом так же ловко распечатал упаковку ампул и, наполнив лекарством шприц, со всего размаху вонзил его иракцу в сердце. Что происходило дальше, Анна не разглядела, потому что остальные стали выходить из кабинета. Вместе с оперативниками в коридор вышел и аятолла аль-Бакр, которого она сначала не заметила. Возле лежащего на полу иракца остались только Валерий и Егоров.

– Может, попробовать искусственное дыхание? – спросил он.

– Да какое дыхание! – отмахнулся Валерий. – Вот, держите.

Он сунул в руки Егорову пакет с физраствором, а сам металлической лопаточкой попытался раздвинуть иракцу челюсти.

– Лейте в рот!

Егоров разорвал пакет и принялся выдавливать в рот пострадавшего лекарство, но это, видимо, не помогло, потому что через несколько секунд Валерий остановил его.

– Все. Бесполезно. Паралич дыхания. – Он поднялся с колен. – Я ничего не мог сделать. Да и никто бы не смог. Самоубийство?

Егоров молча кивнул.

– Собаке собачья смерть, – тихо произнес из коридора аль-Бакр, но в наступившей тишине его все услышали.

Даже Егоров.

– Если бы вы не стали его оскорблять, этого бы не случилось.

Аятолла вскинул голову.

– Этого бы не случилось, если бы вы и ваши люди были более внимательны при обыске и заранее обнаружили у этого мерзавца капсулу с ядом.

Егоров не нашелся, что на это ответить. А аль-Бакр, явно довольный, что последнее слово осталось за ним, одернул полы своего расшитого халата и с гордо поднятой головой направился прочь. Когда он скрылся за поворотом, к Егорову подошел вызвавший врача оперативник.

– Товарищ полковник, мы всю одежду проверили. Не было у него яда.

Кто-то за спиной Анны шепотом сказал:

– Капсула крохотная, как рисовое зерно, попробуй ее отыщи.

– Зашил в шов, и все дела, – подтвердил другой голос.

В этот момент Егоров вышел из кабинета, и все сразу замолчали, ожидая его распоряжений. Но он, так и не сказав ни слова, прошел мимо.

– Олейникову пошел докладываться, – заметил кто-то из оперативников, судя по голосу, тот, кто сравнил ядовитую капсулу с рисовым зерном. – За самоубийство задержанного по головке не погладят.

– Да уж, – вздохнул его товарищ. – Могут и от дела отстранить или того хуже. Жаль полковника. Из-за какого-то ублюдка…

– Может, еще обойдется, – выразил надежду первый. – Связного все-таки взяли, причем вместе с контейнером.

– Вряд ли, – ответил ему второй. – Подрывник-то ушел. Причем уже во второй раз. Теперь все: не возьмем его, Егорову точно влепят строгача, а то и неполное служебное. Да и нам заодно…

Окончание фразы Анна уже не услышала, потому что, забыв обо всем, бросилась догонять Егорова. Да что же это творится?! Неужели в руководстве ФСБ не понимают, что если кто и может остановить Пиночета, то это только он!

* * *

Возглавляющий охрану саммита и всех иностранных делегаций заместитель начальника московского управления ФСБ еще со вчерашнего дня вместе со всем своим штабом перебрался в «Президент-отель», оккупировав малый конференц-зал. У дверей конференц-зала постоянно дежурили двое его сотрудников в штатском. Егоров благоразумно велел Анне оставаться снаружи, но она не послушалась и сунулась в двери следом за ним. Однако на этот раз ее магический пропуск не произвел на охранников ожидаемого впечатления. Один из них коротко переговорил с кем-то по рации, после чего объявил:

– Данный пропуск вам не положен. Я его изымаю.

Возмущенная до глубины души таким произволом, Анна начала возражать, но охранник остался непреклонен. Их спор грозил перерасти в настоящий скандал и наверняка перерос бы, если бы из конференц-зала не вышел Егоров и не увел ее с собой.

После разговора с генералом Олейниковым он вовсе не выглядел печальным. По своей наивности Анна решила, что пессимистичные предположения коллег Егорова не оправдались, и ошиблась. Все оказалось даже хуже. Олейников обвинил Егорова в том, что «своим присутствием на месте проведения саммита он создает нервозную обстановку и отвлекает прочих сотрудников от выполнения возложенных на них обязанностей», да еще заявил, что непременно доложит руководству ФСБ о «его самоуправных действиях, приведших к гибели задержанного сообщника Пиночета». Оказывается, у генерала уже успел побывать аль-Бакр и изложить ему свою версию случившегося.

– А у меня пропуск отобрали, – призналась Анна. – Так что мы с вами теперь вроде как товарищи по несчастью. Оба отстранены от дел.

Шутка вышла скорее грустная, чем веселая, но Егоров улыбнулся.

– А не поехать ли нам куда-нибудь перекусить, товарищ? Тем более что уже давно время обеда.