Сотбис, значит?

— А почему не Кристис?

— Потому что лететь в другую сторону пришлось бы. Скажи спасибо, что Виета сюда заглянула, а то могла держать нас на сухом пайке до самого Караванного пути.

Что в Васе есть по-настоящему замечательного, так это его перманентная забывчивость. Сначала наговорил с три короба и только потом, спохватившись, переспросил:

— А ты откуда про Кристис знаешь? Тебя там, что ли, торговали?

Ага. Медузки и на сей раз сработали качественно. Если речь идет о торговле, можно предположить, что место, где мы сейчас находимся, выполняет те же функции, что и его земной тезка.

— Так чего сразу не сказал? Здесь тех концов не найдешь, конкуренция, будь она неладна!

— Нигде меня не… торговали. Просто слышал эти названия. Вместе. Вот и подумал, что…

— Хм.

Лицо у Васи подвижное, способное изобразить все что угодно. Вот как сейчас, к примеру: недоверие и сомнение.

— Лучше бы экскурсию провел, чем рожи корчить.

— Все б тебе развлекаться! А дела когда делать будем?

Под делами, конечно, подразумевается поход в местное отделение связи, из которого можно отправить сообщение. Не то чтобы меня эта идея пугала, но…

— Работа не волк, в лес не убежит.

На меня посмотрели почти осуждающе и глубоко вздохнули.

— Да ладно, один день погоды не сделает!

— Трусишка зайка серенький… — пропел Вася тоненьким голоском.

Ну трушу, и что? А еще — не хочу навязываться.

Меня искали? Нет, насколько это понятно. Может, уже и забыли благополучно, а тут вдруг — здрасьте! Дедушка, забери меня отсюда? Да еще не забудь оплатить транспортные и прочие расходы вот этому милому человеку?

Правда, выбора у меня все равно нет. Придется просить. Прощения и вообще.

— Если передумал, в самом деле лотом тебя поставлю. Вдруг кто купит?

А потом сильно пожалеет, потому что не будет знать, как от меня избавиться? Проходили уже, много раз.

— Да шучу я, шучу! Хватит дуться! Это мне обижаться впору на то, что ты молчал про позывной. И кстати, чего вдруг решил признаться? Я бы тебя не кинул, не думай. На крайний случай — нашел бы к чему приспособить.

Добрый он все-таки. Дурашливый, насмешливый, временами непонятный, но добрый. Такого обманывать совсем не хочется. Даже если бы я умел это делать.

— Экскурсию, говоришь? Будет тебе экскурсия, но позже. Не знаю, как ты, а я бы сейчас быка сожрал. Целиком. С рогами, хвостом и копытами.

Да, было бы неплохо. Чтобы вывести изо рта привкус галет.

— Ты как насчет фастфуда? Не против?

Вася метнулся к рыночному ряду по правую руку от нас, нырнул в копошащийся у прилавков народ, бултыхался там несколько минут, а когда вынырнул, торжественно вручил мне нечто, свернутое кульком.

— Вот, попросил перца много не класть, но на всякий случай осторожнее кусай. Так, чтобы успеть выплюнуть.

Его самого острота, похоже, не заботила: впился зубами в похожий кулек, отхватывая за один присест почти половину.

— Эх, хорошо!

То, что оказалось у меня во рту, могло быть мясом, рыбой, овощным рагу и даже ватрушкой: на вкус все равно не ощущалось ничего, кроме специй. Перца и впрямь было немного, но всего остального…

Укроп, петрушка, лук, тимьян, розмарин и кинза, припорошенные мятой. Наверное, последняя как раз и спасала положение, насильно освежая слизистую.

— Нравится?

— Да ничего так.

— Ничего — это пустое место!

Любит же он декламировать прописные истины… просто спасу нет.

— Вообще, конечно, на улице есть не стоит. Червячка заморить, и только. Настоящую пищу надо вкушать! Где-то тут вроде были недорогие номера с обслуживанием…

Двигался Вася с одинаковой скоростью и через плотную толпу, и по свободному пространству, ухитряясь тащить меня за собой так, что я почти никого и ничего не задевал. В указатели и названия улиц мой лохматый друг не вчитывался — в лучшем случае скользил по табличкам взглядом, но нужных поворотов, похоже, не пропускал, следуя одному ему известным курсом. Мне не удавалось разобрать почти ни слова: вывески сливались в единое целое, переливающееся всеми цветами радуги, мерцающее и, кажется, даже шевелящееся.

Гостиница возникла словно из ниоткуда: еще секунду назад впереди толпились прохожие, а теперь разъезжались в сторону дверные створки.

— Комната свободная найдется?

Наверное, свой вопрос Вася задал даже не с порога, а до него, но местный портье оказался еще расторопнее, и когда мы были еще на полпути к стойке, уже жонглировал жетонами ключей, тараторя:

— С видом? Без вида? С удобствами? С соседями? Телевизор-холодильник-кипятильник предложить?

— Можно даже без кровати. Только чтобы было тихо и спокойно. И — да! Обед. Комплексный. Время — деньги.

Портье бросил ключ в Васину раскрытую ладонь, черканул пальцем, словно что-то рисуя, и перед нами повис рукотворный светлячок.

— Приятного отдыха, господа!

Технологии — великая штука. Не надо коридорных и прочих бездельников: огненный узелок летит, прижимаясь к стене и услужливо притормаживая перед поворотами. А у двери вашего номера рассыпается фейерверком, словно для пущей торжественности.

Вопреки моим ожиданиям в комнате обнаружилось окно, правда, выходящее не на рыночную площадь, а на задворки, где все выглядело привычно замызганным и захламленным. Зато сюда не долетал шум, создаваемый сотнями, если не тысячами голосов.

— Вот это называется — сервис! — довольно заключил Вася, устраиваясь на ковре: как и было обговорено, мебель в номере отсутствовала. — Просишь тишину — и получаешь. Благодать!

Не знаю, зачем ему так обязательно требовалось отсутствие лишних звуков. Наверное, чтобы в очередной раз помедитировать. А надо заметить, сеансы выхода в астрал лохматый устраивал с завидной регулярностью, выключаясь из реальности каждый раз не меньше чем на три минуты.

Вот и сейчас Вася, похоже, собирался проделать то же самое, благо обстановка способствовала. Или просто думал о чем-то хорошем, потому что, едва успел закрыть глаза, губы начали расплываться в улыбке. Мне, наоборот, радоваться было нечему. И причина примитивно проста: заминка на причале, быстро разрешившаяся к всеобщему удовлетворению, звенела, что называется, тревожным звоночком.

Раньше осечек с переводом не случалось. Да даже задержек, и тех не возникало, если только с печатным текстом: произнесенные слова я воспринимал в режиме реального времени, без отрыва от артикуляции. Так что же оказалось не в порядке с человеком-лягушкой? Или, что еще хуже, со мной?