— А ну-ка, Тора, выгляни наружу, — сказал Акитада.

Тора исчез и вскоре вернулся.

— Во дворе ошивается какой-то прощелыга со скверной рожей, а за домом никого, — доложил он.

Понизив голос, Акитада обратился к мальчику:

— Садаму, что-то мне не хочется оставлять вас здесь одного. Думаю, мы возьмем вас сегодня на ночь к себе.

Просияв, мальчик вскочил. Поспешно собрав в узелок несколько свитков и кое-какую одежду, он вручил его Торе, взял свой меч и объявил:

— Я готов, господин.

Акитада тихо проговорил:

— Наверное, вам лучше выйти через заднюю дверь. Мы с Торой выйдем через переднюю, Тора быстро обогнет дом и встретит вас на заднем дворе.

Глаза мальчика заблестели: он предвкушал опасность. Подтянув за перевязь висевший на плече меч, князь проверил его готовность, взял у Торы свой узелок и прошептал:

— Я буду ждать.

Их тщательно продуманный маневр удался. Акитада и мальчик быстро покинули двор общежития, миновали ворота и пошли по пустынной улице, между тем как Тора держался сзади на расстоянии, дабы удостовериться, что за ними нет слежки.

Дома Акитада разместил мальчика в своей комнате и отправился сообщить матери о госте. Он не знал, как она отнесется к этому неожиданному визиту, поэтому волновался. Что, если матушка откажется принять князя Минамото?

Но видимо, Акитада плохо знал мать. Стоило ему упомянуть имя мальчика, как в ее глазах вспыхнул интерес.

— Маленький внук принца Ёакиры? Как это мило! Наконец-то ты налаживаешь нужные связи. А ты никогда не говорил мне, что этот бедный сиротка учится у тебя. Как все это кстати! Я попрошу его считать отныне этот дом своим. Для меня непостижимо, как семья Минамото допускает, чтобы ребенок с таким положением находился в общежитии в совершенно неподходящей для него компании. — Эти слова прозвучали так, словно юный Садаму жил в загородных трущобах среди самого последнего отребья.

— Но это лишь временное явление, — заметил Акитада. — Как и визит к нам. Я пригласил его только потому, что завтра выходной.

— Не будь дураком! — оборвала его мать. — Это же твой шанс стать личным наставником мальчика. Потом, когда он встанет на ноги и поднимется высоко, поднимешься и ты. — Она хлопнула в ладоши.

На ее зов явилась пожилая служанка и опустилась на колени. Низко склонив голову, она ждала распоряжений госпожи. Акитада поморщился. Эта женщина по имени Кумой вынянчила его, а еще раньше — выпестовала его мать. Теперь она состарилась, стала слаба, и Акитада считал, что со стороны матери жестоко до сих пор требовать от этой женщины изъявлений почтения.

Между тем госпожа Сугавара распорядилась:

— Кумой, быстро приготовь большую комнату рядом со спальней моего сына для нашего знатного гостя. Пусть девушка вымоет полы, а потом принесите туда самые лучшие циновки из других комнат. Потом сходи в кладовую и выбери все, что необходимо для обстановки. Не забудь, все самое лучшее — ширмы, настенные свитки, жаровни, платяные сундуки, подставки для ламп — ну, ты знаешь, что нужно. А еще поищи там какие-нибудь игры для одиннадцатилетнего мальчика. Постель должна быть только из стеганого шелка. Расставь, разложи все со вкусом и возвращайся. Давай же, пошевеливайся! Я сама проверю эту комнату!

Бессловесная Кумой коснулась лбом пола и зашаркала из комнаты.

— Зачем так нагружать бедную старушку? — сказал Акитада. — Она уже совсем дряхлая, и, кроме того, юный князь Минамото всего лишь ребенок.

Мать смерила его холодным взглядом.

— Ты, видно, не знаешь, как следует встречать людей столь высокого положения. Окажешь ему должный прием, и когда-нибудь он, возможно, вознаградит тебя. Окажешь недостойный прием, и наживешь врага на всю жизнь. Для этих людей нет ничего важнее, чем выказанное им почтение.

Акитада вспомнил студенческое общежитие и усмехнулся, однако решил схитрить:

— Уж и не знаю. Его светлость очень полюбил Тору с тех пор, как они вместе запускали воздушных змеев. Теперь ему всякий раз не терпится провести как можно больше времени с нашим слугой.

Эти слова застали матушку врасплох. Преодолев замешательство и озадаченно хмыкнув, она сказала:

— Тебе ни в коем случае не следует допускать этой дружбы! Семье мальчика это не понравится. Придумай, как отвлечь ребенка от Торы. Научи его играть в мяч или что-нибудь еще в этом роде!

Акитада улыбнулся.

— Вообще-то я не намерен проводить с мальчиком много времени. — И, подумав, добавил: — По правде говоря, его нынешнее положение отчасти напоминает мое, когда я впервые пришел жить в семью Хирата. Я был тогда немногим старше его.

Эта тема всегда была болезненной для матушки. Она напряглась и нахмурилась.

— Кстати, тебе принесли письмо от Тамако. Она весьма учтиво вложила его в конверт, адресованный мне. Вот, возьми. — Достав из-за пояса тонкий сложенный листок бумаги, мать протянула его Акитаде.

Сердце его едва не выпрыгнуло из груди. Старая боль и множество нерешенных вопросов вернулись в одночасье. Стараясь совладать с собой, он сказал:

— Спасибо, матушка. — Не читая письма, Акитада запрятал его в рукав. — Мне, пожалуй, лучше пойти к нашему гостю. — И, низко поклонившись, поспешно удалился.

За дверью Акитада дрожащими руками развернул письмо Тамако. Что бы он ни ожидал там прочесть — а ожидать многого от письма, адресованного его матери, не приходилось, — Акитада был не на шутку разочарован. Письмецо оказалось на редкость кратким, и само обращение сразу же вернуло его на землю:

Мой дорогой почтенный старший братец!

Простите мне мою назойливость, но не могли бы Вы заглянуть к нам и повидаться с отцом? Его здоровье совсем плохо, и мы опасаемся самого худшего.

Всегда покорная Ваша младшая сестра.

Акитада сложил письмо в полном смятении и подавленности. С чувством глубокой вины он припомнил измученное лицо Хираты и его настойчивые попытки поговорить с ним. Может, он и впрямь болен? Акитада устыдился того, что установил между Хиратой и собой в последние несколько дней дистанцию. Что, если приступ у старика был чем-то более серьезным, нежели обычное несварение? Ему, дураку, следовало проводить старого профессора домой и объяснить все Тамако.

Но видеться с Тамако было выше его сил. Эта невыносимая пытка открыла бы слишком много старых ран. Акитада с горечью припомнил, что именно по просьбе Тамако ходил к ее отцу обсудить его состояние, после чего и произошла вся эта грустная история.

Вертя в руках письмо, Акитада лихорадочно обдумывал, как ему поступить. Выйдя в сад, он начал расхаживать взад и вперед. После долгих размышлений Акитада решил, что Тамако, видимо, хотела, чтобы он повидался с профессором в университете. Ну что ж, в ближайший учебный день он так и сделает, а потом известит свою «младшую сестру» письмом о результатах.