– Его сиятельство не велел. Виданное ли дело озоровать в деревне, сараи пожечь, лошадей разогнать. – Мальчик молчал. – Что до меня, так я не то что запретил бы тебе без разрешения дракона трогать, а вздул бы хорошенько. Ведь… о-о-о, что-то глаза слипаются. Ведь от шалостей твоих дурные слухи пойти могут, – он зевнул, – уже пошли. Знаешь, как тебя, – снова зевнул, прослезился, – в народе называют?

– Как?

– Только не обижайся. Адским принцем! Во как. – Он замолчал, некоторое время борясь со сном. – А кто ты есть – приемный сын… ох… князя. – Голова воина повисла, он захрапел.

– Приемный сын? Ишь, чего захотел. – Герман вернулся к лестнице и вынул из-под ступенек заранее приготовленный седельный мешок. – Я, Адский принц! Понял, дурак. – Он перешагнул через спящего стражника и направился к своему золотому дракону.

– …Ты была хорошей ведьмой, Мариэтта, – рассуждал он себе под нос, – но я бы не сделал тебя первой дамой королевства. – Герман посмотрел на замок, забрался в седло. – А знаешь почему – ты любила не меня, а власть и золото. Знаешь, как это жгло мое сердце? И еще, в случае неудачи ты первая предала бы меня.

Дракон поднялся в воздух и завис над замком. Мальчик вынул из-за пазухи крохотную шкатулочку и, открыв крышку, погрузил в нее палец и после тщательно намазал золотой мазью свое лицо. Во время всего этого ритуала дракон ни разу не шелохнулся, точно понимал важность происходящего.

– Попрощайся с княгиней Змей-Аспид, попрощайся с замком, мы его больше никогда не увидим. Ты понимаешь меня? – Дракон затрясся и пустил струйку пара. – Знаешь что, сделай так, чтобы я его больше никогда не увидел. Мы летим к нашей славе, к нашей победе! Ну! Сделай так, как я тебя учил!

Аспид подлетел поближе, завис напротив окон, затаив даже привычный легкий шелест перепонок, и, вытянув шею, пустил струю пламени.

– Еще! Еще! Слушайте все, это сделал я – Адский принц! А теперь давай отсюда.

Несколько молний просвистело у крыльев дракона, но Герман даже бровью не повел; меланхолично перехватив смертоносный горящий шар, он вздохнул как человек, уставший объяснять что-то окружающим, и швырнул его в открытое окно детской. Аспид развернулся и устремился в небо.

– Хорошие похороны для нашей милой Мариэтты! Я чувствовал, что так и будет! Хорошо, если бы и Морей! Ведь это он во всем виноват! А теперь нас уже ничто не остановит! Может, поприветствуем деревню?!

Дракон радостно зарычал, и они сменили направление.

Над княжеским замком в Элосе распростерла свой черно-бархатный плащ ночь, Аскольд стоял на балконе, вдыхая свежесть и ароматы цветов-призраков, растущих в изобилии вокруг замка и на его стенах. Отчего-то Кир любил эти полупрозрачные, светящиеся в темноте растения, чьи лепестки непрерывно колыхались, словно водоросли.

За прошедший день гонцы привезли еще одного свидетеля, для которого пьянство, видимо, считалось нормой жизни. Так, пребывая в состоянии почти что непрерывных галлюцинаций, он поведал магу о русалках с огненными хвостами, летающих по воздуху горшках, отборно ругающихся стульях, о повелителе драконов, который был то чудовищем, то человеком. И о его сыне с золотым лицом и серебряными волосами, о реке, которая превращалась в винную жилу, с плавающими по ее ароматным водам пустыми кувшинами, в каждом из которых вполне могла оказаться сушеная ящерка.

Записав весь этот бред, Горицвет возблагодарил небо, что свидетелей пока только пять. Особенно он подчеркнул «повелителя драконов». На вопрос «что сказал ему дракон» пьяница промямлил лишь, что более сильных ругательств не слышал ни на караульной службе в Аласводе, откуда его, видимо, выгнали, ни в охране при Храме Огня. А повелитель драконов, так он, по словам свидетеля, и вовсе не говорил, а лишь поманил пальцем и свел его собственную драконицу.

«Свел дракона», – написал Аскольд. – Может колдун какой, мало ли. Бывает. А скорее всего, сам пропил, бродяга.

Фобиус и Град не подавали признаков жизни, возможно, Элоская библиотека, как огромное болото, втягивает ищущих в свои внутренние лабиринты, где они блуждают… блуждают, блуждают… Или летописцам улыбнулась наконец-то шальная удача, и они и впрямь напали на винную жилу.

Послышался характерный свист рассекающих воздух крыльев, и вскоре дугообразное опознавательное пламя осветило лицо и фигуру всадника. Справа и слева еще по вспышке. И одна позади. Четыре дракона. Вспышки повторились, и со стены им в ответ замахали сигнальным факелом, указывая свободные гнезда. «Четверо, – подумал Горицвет, – не те ли это воины, что Кир посылал на поиски пропавших?» Драконы устроились на стене. Аскольд понял это по тому, что факелы перестали кружиться и поползли к замку. Звякнули часы на башне, их звук отразился от множества зданий и сторожевых домиков Элоса. Там, где должны были находиться ворота, Горицвет вдруг увидел огромную светящуюся в темноте гроздь винограда или волшебных жемчужин. В довершении всего она еще и двигалась, тихо, словно плыла по невидимому озеру, освещая все вокруг. Вот один огонек оторвался и поплыл, на секунду выхватив из темноты фигуру человека, держащего его в руках. Повозка, а он это теперь точно видел, катилась дальше, отражаясь в водах, под мостом.

Аскольд настолько увлекся необыкновенным зрелищем, что не заметил вошедшего пажа. Для того чтобы привлечь к себе внимание, мальчик кашлянул.

– Иди-ка сюда, – не отрываясь от ползущих огоньков, попросил маг, – как тебя зовут?

– Касиян Ленок, господин.

– Скажи, пожалуйста, Касиян, что это такое? – Аскольд указал пальцем на движущие огни за окном.

– Разводка стражи, ваше сиятельство.

– Стражи, говоришь? – Горицвет посмотрел на мальчика. – А что это за светящиеся шары?

– Фонари, – последовал быстрый ответ. – Только они не полностью круглые, сделаны из простого стекла, спереди дверца, внутри восковушка. Ну, восковая свеча.

– Понятно. Он бы еще радио провел. – Аскольд прошел в комнату.

– Рацию? – не расслышал паж.

– Что?! Откуда ты знаешь это слово?

– Какое? – Мальчик притворно вытаращил глаза и на всякий случай отступил на шаг к двери.

– Рация.

– Ниоткуда. Само вырвалось.

– Почему же не получилось «разно», «ратио», а именно «рация»? Признавайся, где ты это слышал? Может, видел?

– Ничего я не слышал. – Касиян чуть не заплакал. – А вас… к вам воины просятся, те, кого за пропавшим Себастьяном Рубином его высочество посылал.

– Хорошо. – Горицвет раздраженно отмахнулся от пажа и взял с полки дополнительные свечи. Щелкнул несколько раз огнивом, но ничего не произошло. – Погоди. Много их там?

– Четверо.

– Проси.

Касиян Ленок, довольный, что так легко отделался от неприятного разговора, побежал к выходу.