Но в то же время у Observatory был нюх на сплетни, связанные с американскими астрономами. Из Observatory мы узнаем, что в Ликской обсерватории были «гражданская война» и «скандал», связанный с Эдвардом Холденом (директор этой обсерватории до Килера), который, как говорят, допустил, что в питьевой воде на горе Гамильтон оказались крысы. В журнале также опубликована история о пробном химическом взрыве в районе залива Сан-Франциско, за которым должно было вестись наблюдение с помощью сейсмического устройства на горе Гамильтон. В назначенный момент никто из сотрудников не заметил отклонения стрелки, кроме Холдена, который быстро отправил гонца вниз, чтобы предупредить мир о большой чувствительности Ликского сейсмометра. Но вскоре на гору поднялся другой посланник с новостями, что тестирование было отложено. Тогда еще более быстрый гонец был отправлен вдогонку первому, и Ликской обсерватории, как отмечает Observatory, едва удалось избежать конфуза.

Юность американской астрономии в этот период красноречиво отражается в гордом заявлении 1900 г., что астрономический факультет в Беркли впредь будет независим от факультета гражданской инженерии Калифорнийского университета. Профессор Джордж Эри, впоследствии британский королевский астроном[166], сожалел о том, что не может ничего доложить об астрономии в Америке в 1832 г., потому что, по сути, ее не было. В 1899 г. ситуация изменилась.

В этих журналах не чувствуется вмешательства внешней (в противоположность академической) политики, кроме редких случаев, таких как назначение президентом Маккинли, профессором математики Военно-морского флота США Томаса Си и некая затянувшаяся холодность в научных спорах между сотрудниками Ликской и Потсдамской (Германия) обсерваторий.

Однако время от времени все же просачиваются некоторые признаки преобладающих течений 90-х гг XIX в. Например, вот как описывается экспедиция, отправившаяся в Силоэм, штат Джорджия, 28 мая 1900 г. для наблюдения затмения: «Даже некоторые белые мало что знали о затмении. Многие думали, что это был способ получения прибыли, и меня часто спрашивали, сколько я собираюсь брать за возможность присутствовать. Еще бытовало мнение, что затмение можно увидеть только из моей обсерватории… Здесь я хотел бы выразить восхищение высокой моралью местного сообщества, поскольку с населением лишь 100 человек, включая соседние районы, у него имеется две церкви для белых и две для цветных, и во время моего пребывания там я не слышал ни одного нечестивого слова… Как неискушенный янки на Юге, не привыкший к традициям южан, я, естественно, делал много маленьких ошибок, которые были некстати. Когда я увидел улыбки, вызванные тем, что я называл моего цветного помощника “мистер”, я стал обращаться к нему “полковник”, что полностью всех удовлетворяло».

В Военно-морскую обсерваторию США была направлена комиссия, чтобы решить некоторые (публично не афишируемые) проблемы. Отчет этой группы, которая состояла из двух малоизвестных сенаторов и профессоров Эдварда Пикеринга, Джорджа Комстока и Хейла, многое объясняет, потому что в нем отражены суммы в долларах. Мы обнаруживаем, что ежегодные текущие расходы главных обсерваторий в мире были следующие: Военно-морская обсерватория – 85 000 долларов, Парижская обсерватория – 53 000 долларов, Гринвичская обсерватория (Англия) – 49 000 долларов, Гарвардская обсерватория – 46 000 долларов и Пулковская обсерватория (Россия) – 36 000 долларов. Зарплаты двух директоров Военно-морской обсерватории США составляли по 4000 долларов у каждого, а Гарвардской обсерватории – 5000 долларов. Высокопоставленная комиссия порекомендовала, что в «перечне зарплат, которые могут привлечь астрономов желаемого класса», зарплата директоров обсерваторий должна быть 6000 долларов. В Военно-морской обсерватории сотрудникам, делающим расчеты (исключительно вручную, без компьютеров в то время), платили 1200 долларов в год, а в Гарвардской обсерватории – только 500 долларов в год, и это были почти исключительно женщины. На самом деле все зарплаты в Гарварде, кроме директора, были значительно ниже, чем в Военно-морской обсерватории. Комитет заявил: «Большая разница в зарплате между Вашингтоном и Кембриджем, особенно у сотрудников более низких должностей, вероятно, неизбежна. Отчасти это связано с правилами гражданской службы». Еще один признак безденежья астрономов – объявление о должности «научного ассистента-волонтера» в Йерксе, которая будет неоплачиваемая, но, как обещали, послужит хорошим опытом для студентов постдипломного образования.

Тогда, как и сейчас, астрономию осаждали парадоксалисты, сторонники маргинальных или сумасшедших идей. Кто-то предложил телескоп с девяносто одной линзой в ряд в качестве альтернативы телескопу с меньшим количеством линз большей апертуры. Британцам в это время досаждали таким же образом, но, возможно, не так сильно. Например, некролог в Monthly Notices Королевского астрономического общества (59:226), посвященный Генри Перигалу, оповещает нас о том, что ушедший отпраздновал свой 94-й день рождения, став членом Королевского института, но был избран членом Королевского астрономического общества в 1850 г. Тем не менее «в наших публикациях нет ничего, принадлежащего его перу». В некрологе описывается «каким удивительным образом очарование мистера Перигала позволило ему получить место, которое, казалось бы, не может занимать человек его взглядов, поскольку ни для кого не секрет, что он был явным парадоксалистом, его главным убеждением было то, что Луна не вращается, и главная астрономическая цель в его жизни заключалась в том, чтобы убедить остальных, и особенно молодых людей, не утвердившихся в обратном, в их серьезной ошибке. С этой целью он рисовал диаграммы, конструировал модели и писал стихи, с героической стойкостью перенося постоянное разочарование, поскольку все они оказывались бесполезными. Тем не менее он проделал отличную работу, кроме этого горького заблуждения».

Число американских астрономов в этот период было очень мало. Устав Американского астрономического и астрофизического общества[167] утверждает, что кворум состоит из двадцати членов. К 1900 г. в Америке было получено только девять докторских степеней по астрономии. В том же 1900 г. было получено четыре докторские степени в области астрономии: две получили ученые из Колумбийского университета Дж. Бауэр и Кэролин Фернес, одну – Форест Мултон из Чикагского университета и одну – Генри Рассел из Принстонского университета.

Некоторое представление о том, что считалось важным научным трудом в этот период, можно получить, посмотрев на премии, которые тогда присуждались. Э. Барнард получил Золотую медаль Королевского астрономического общества (КАО)[168] отчасти за открытие спутника Юпитера Юпитер-5 и за астрономическую фотографию, сделанную с помощью объектива для портретной съемки. Однако его пароход попал в атлантический шторм, и он не прибыл вовремя на церемонию награждения. Говорят, что он попросил несколько дней, чтобы оправиться после шторма, поэтому КАО гостеприимно организовало еще один обед в его честь. Лекция Барнарда, похоже, была эффектным зрелищем, и в ней использовалось новейшее аудиовизуальное устройство – диапроектор[169].