– Значит, на самом деле вы не собираетесь убивать его?

– Как хорошо вы помните даже самые пустяковые подробности, – раздраженно вздохнул Алексис. – Вероятнее всего, нет.

– Вероятнее всего?

– Да, – повторил он твердо. – Это большее, что я могу обещать. Черт возьми, Джоселин, я все-таки наследую корону и обладаю немалой властью. С вашей стороны было бы разумно не забывать об этом. Если я захочу, то могу и в самом деле приказать лишить человека жизни.

– Но ведь вы не захотите никого лишать жизни? – Джоселин не сумела, как ни старалась, сдержать улыбки. – И готова спорить, что никогда не отдавали таких приказов!

Его глаза угрюмо вспыхнули.

– Однако сейчас я весьма к этому близок. – Алексис выпрямился и постучал в потолок экипажа, который немедленно остановился.

– Вы уходите? – спросила она удивленно и несколько разочарованно.

– Да, ухожу, – решительно кивнул Алексис и открыл дверцу. – Довольно с меня ваших гениальных догадок о моих потребностях и свойствах моего характера. Если я останусь еще ненадолго, вы, чего доброго, разложите по полочкам прочие стороны моей жизни, включая страсть к изящным искусствам и причины, по которым я до сих пор не нашел себе подходящей невесты.

– У вас был шанс сделать своей невестой меня, – поддразнила его Джоселин.

Он фыркнул.

– Вот тогда я мог действительно возжаждать чьей-то крови. Особенно того человека, который познакомил меня с вами.

– Вы, конечно, шутите.

– Нет, – твердо ответил он. – Я готов признать – в те редкие моменты, когда вы держите ваш ротик закрытым, – что из вас получилась бы очаровательная королева. Однако… – Он шагнул на ступеньку, спустился на землю и повернулся к ней с лукавой усмешкой. – Из вас получилась бы еще более потрясающая любовница.

И захлопнул дверцу экипажа прежде, чем она успела возмущенно ахнуть. Но Джоселин только улыбнулась, откинулась на спинку сиденья и задумалась над их странным разговором и над тем, как в корне изменилось ее мнение об этом человеке. Не оставалось сомнений, что Алексис ни за что не прикажет убить Рэнда. И пусть методы его были довольно безнравственными, и вряд ли она когда-нибудь простит ему то, что он заставил Рэнда поволноваться из-за Найджела, Джоселин не могла больше безоговорочно осуждать принца. Он был государственный деятель, он так же страстно любил свою родину, как Рэнд – свою. В этом оба кузена, несомненно, были похожи друг на друга. В конечном счете, Рэнд готов тоже сделать для своей страны все, что только потребуется. Разве могла она порицать Алексиса за подобную преданность?

Джоселин подозревала, что Алексис гораздо более благороден и даже добр, чем она считала раньше. Возможно, необходимость заставляла его поступать жестко, но, тем не менее, он был не таким уж испорченным человеком.

Ей следовало продолжать сердиться на него за то, что он так напугал ее, но она не могла. Джоселин помнила его глаза, когда принц говорил об Авалонии, и неожиданно промелькнувшую в них беззащитность, когда он упомянул, что нуждается в помощи. Она всегда считала, что быть принцем или принцессой – сплошное удовольствие, и не задумывалась об огромной ответственности, которую влечет за собой высокое положение. Разве не сделает занимающий такое положение человек все, что необходимо, для защиты своей страны и людей, за которых он несет ответственность? Могла ли она винить Алексиса за это? И мог ли Рэнд?

Когда – если – муж приедет за ней в Авалонию, всем требующим разрешения личным проблемам придется немного подождать. В первую очередь необходимо было позаботиться о будущем целого государства, о предотвращении кровопролития. На карту было поставлено нечто гораздо более серьезное, чем отношения между мужчиной и женщиной. Рэнду придется понять, что другого выхода просто не существует.

Он должен помочь Алексису спасти его страну, потому что это справедливо. И еще потому, что, как бы Бомон ни считал, Авалония в какой-то мере и его родина.

Джоселин оставалось только надеяться, что она сумеет убедить мужа.

Прошло уже три недели, а на самом деле целая вечность с тех пор, как Джоселин попрощалась с мужем. Она беспокойными шагами мерила роскошные покои, которые отвели ей во дворце дома Пражински в столице королевства Авалония. Комнаты леди Бомон были украшены изысканными драпировками и элегантнейшей мебелью. Пол устилали бархатные ковры, на стенах висели прелестные картины. Алексис даже предоставил в ее распоряжение целый гардероб с одеждой, достойной принцессы. Короче, она получила все, о чем когда-либо мечтала.

Все, кроме своего принца.

Где Рэнд? Разве не должен он был уже давно приехать вслед за ней? Если только он вообще собирался сделать это… Джоселин ожидала его появления каждый день на протяжении их более чем двухнедельного путешествия, а последние три дня с момента их приезда надеялась, что он прибудет с минуты на минуту.

Все тяжелее было гнать от себя пугающую мысль, что Рэнд счел жену недостойной того, чтобы за ней последовать. Или, хуже того, что в дороге с ним что-то случилось. В любом случае она никогда не сможет простить себя…

Джоселин подошла к окну, из которого открывался потрясающий вид на горы и долины Авалонии. Сейчас она почти никогда не снимала очки, упиваясь возможностью хорошо видеть все окружающее. В других обстоятельствах пребывание здесь доставило бы ей большое удовольствие. Прежде всего, все здесь называли Джоселин принцессой, что ее крайне забавляло. Она даже подружилась с графиней Леноски, которая при более близком знакомстве оказалась вовсе не таким уж робким и пугливым существом, как вначале подумала Джоселин.

Среди тех, к кому Джоселин не испытывала особой симпатии, оказался граф Борлофф. Он сопровождал Алексиса в Англию и вернулся вместе с принцем, но официальное знакомство его с Джоселин состоялось уже после их возвращения в Авалонию. Граф обладал безупречными манерами и был определенно привлекательным мужчиной, однако Джоселин то и дело ловила на себе его напряженный изучающий взгляд – в те моменты, когда он полагал, что леди на него не смотрит. Они едва ли обменялись несколькими фразами, но, тем не менее, Джоселин сразу невзлюбила этого человека и подозревала, что он разделяет ее чувства.

А принцессе Валентине она не верила ни на грош. Да, кузина Алексиса была очень хороша собой, но взгляд ее был холодным и расчетливым. Джоселин не сомневалась – эта женщина способна на все, чтобы достичь своей цели, включая убийство. И Джоселин верила, что принцесса и впрямь получила бы от этого удовольствие.

Джоселин узнала, что младшие брат и сестра Алексиса вывезены из страны ради их безопасности. Она удостоилась краткой аудиенции у короля, который все еще лежал, прикованный к постели. Врачи, впрочем, утверждали, что он поправится, и надежда облегчала Алексису бремя ответственности за страну, которую в настоящее время он нес единолично, и Джоселин видела насколько это нелегко.