Когда катер стартовал, она едва почувствовала ускорение. Кэт вставила в дисковод дискету, порекомендованную консультантом по имущественному праву, и устроилась поудобней. Консультант подтвердил предположение Форкосигана, что долги Тьена обязывают одного лишь Тьена, и взять больше, чем лежит на его счету, не может никто. Значит, после десяти лет брака она осталась ни с чем, с пустыми руками, как в самом начале. Если не считать приобретенного опыта… Кэт усмехнулась. Подумав, она решила, что лучше оставаться с пустыми руками, но без Тьена.

Диск был неимоверно скучен, но в компенсацию у нее имелся еще диск об эскобарских водных садах, за который она и принялась, покончив с домашним заданием. Это правда, что у нее практически нет денег. И такое положение дел тоже надо менять. Знание, может быть, и не сила, но невежество – совершенно определенно слабость, как и бедность, впрочем. Уже давно пора перестать считать себя ребенком, а всех остальных – взрослыми. Один раз меня побили. Но второго раза не будет.

Катриона дочитала одну книгу и половину другой, прекрасно поспала два часа кряду без всяких помех, проснулась и привела себя в порядок к тому времени, как катер начал маневрировать у доков. Упаковав вещи в дорожную сумку, она повесила ее на плечо и вышла посмотреть в иллюминатор на станцию и п-в-туннель.

Станцию построили около века назад, когда исследователи п-в-туннелей нырнули в него и заново открыли Барраяр. Потерянную колонию нашли в конце сложного многоскачкового маршрута, совершенно отличного от того, каким в свое время впервые попали на Барраяр колонисты. Во время цетагандийского вторжения станция претерпела ряд изменений и была увеличена в размере. Комарра даровала гем-лордам право прохода через нее в обмен на огромные торговые концессии по всей Цетагандийской империи и за долю предполагаемых завоеваний Барраяра. Сделка, которая вышла Комарре боком. Затем последовал довольно спокойный период, пока барраярцы, прошедшие суровую школу цетагандийского вторжения, в свою очередь не обрушились на Комарру.

Под новым управлением Барраярской империи станцию снова расширили, превратив в беспорядочное сооружение для пяти тысяч живущих здесь работников, их семей и непрерывного потока пассажиров, и обслуживающее несколько сотен кораблей, совершающих рейсы на расположенный в тупике Барраяр. Сейчас здесь строили новый длинный причал, отходящий в сторону, как блестящая палка. Барраярская военная станция виднелась вдали – сверкающая точка, блокирующая невидимый взору пятимерный проход. Катриона видела полдюжины разных судов, курсирующих между гражданской станцией и п-в-туннелем, маневрирующих на подходе к доку или на выходе от него. И парочку каботажных грузовиков, перевозящих груз от одного п-в-туннеля к другому. Затем катер нырнул в док, и огромная станция заслонила вид.

Тоскливые таможенные формальности были проделаны еще на Комарре перед отлетом, поэтому пассажиры катера свободно сошли на станцию. Катриона сверилась с голокартой, жизненно необходимой в этом вавилонском столпотворении, и пошла забронировать номер в гостинице для себя и тети, а заодно и бросить там вещи. Номер – маленький, но тихий – прекрасно подойдет бедной тете Фортиц, чтобы оправиться после скачков и собраться с силами для дороги на Комарру. Катриона пожалела, что в свое время у нее самой по пути не было такого убежища. Сообразив, что последнее, что пожелает видеть госпожа профессор, это еда, Катриона предусмотрительно перекусила в ближайшем кафе и направилась в зал дожидаться швартовки корабля с Барраяра.

Примостившись на кресле, откуда были хорошо видны двери шлюза, она слегка пожалела, что не захватила с собой что-нибудь почитать на случай, если высадка пассажиров задержится. Но сама станция и ее обитатели и без того были вполне достойным развлечением. Куда летят все эти люди и зачем? Наибольший интерес представляли жители отдаленных частей Галактики. Они здесь транзитом по делам, с дипломатическими миссиями, в поисках убежища, просто отдыхают? Катриона за всю свою жизнь видела лишь два мира. Увидит ли она когда-нибудь другие? Два, напомнила она себе, это ровно в два раза больше, чем большинство людей. Не жадничай.

А сколько повидал Форкосиган?..

Мысли, пройдя круг, вернулись к ее личной катастрофе – жертва потопа перебирает остатки своего добра после отступления вод. Может быть, традиционно форский идеал брака и семьи противоречит женской душе, или же источником ее крушения является сам Тьен? Вряд ли ответ на этот вопрос можно получить с первой попытки, а брак – совсем не тот опыт, который хочется повторить. И все же тетя – живое доказательство того, что счастье в браке возможно. Она добилась общественного признания – тетя историк, учитель, преподает на четырех языках. И у нее трое взрослых детей, и брак ее пережил пятидесятилетний юбилей. Шла ли она на скрытые компромиссы? У нее солидное положение на ее профессиональном поприще. Могла ли она подняться еще выше? У нее трое детей. Могла ли она иметь шестерых?

Нам предстоит гонка, госпожа Форсуассон. Вы предпочитаете бежать с отрубленной левой ногой или правой?

Я хочу бежать на двух ногах.

Тетя Фортиц бежала на двух ногах, и с большим достоинством. Катриона когда-то жила у тети дома и сомневалась, что идеализирует ее. Но ведь она замужем за дядей Фортицем. Карьера человека зависит лишь от его собственных усилий, а брак – это лотерея, и ты тянешь жребий в юности или ранней молодости, то есть в момент максимальной глупости и растерянности. Может, так оно и должно быть. Если люди станут слишком разборчивыми, то человечество запросто вымрет. Эволюция благоприятствует размножению, а не счастью.

Так как же тебя угораздило оказаться вовсе ни с чем?

Катриона хмыкнула от отвращения к самой себе, но тут двери шлюза открылись, и оттуда полился людской поток. Большая часть толпы уже прошла, когда Кэт углядела низенькую женщину, которая с трудом переставляла ноги, опираясь на руку корабельного стюарда. Он помог ей выйти из шлюза и вручил трос от летучей платформы с багажом. Катриона, улыбнувшись, устремилась навстречу женщине. Тетя выглядела несколько помятой, ее длинные седые волосы выбились из пучка и свисали на лицо, утратившее обычный румянец и приобретшее зеленовато-серый оттенок. Ее болеро и юбка до щиколоток измялись, а расшитые дорожные сапоги забавно торчали на куче багажа. На тетиных ногах красовались домашние тапочки.

Тетя Фортиц рухнула в объятия Катрионы:

– Ох! Как же я рада тебя видеть!

Катриона вгляделась в ее лицо:

– Поездка была очень тяжелой?

– Пять скачков! – мрачно сообщила тетя Фортиц. – Да еще корабль попался такой шустрый, что не успеваешь прийти в себя между скачками. Радуйся, что ты из числа счастливчиков.

– Меня тоже мутит, – утешила ее Катриона, исходя из теории, что несчастье любит компанию. – Это проходит примерно через полчаса. А вот Никки у нас счастливчик, на него это, судя по всему, вообще никакого воздействия не оказывает. – Тьен обычно скрывал свои симптомы под маской ворчливости. Боялся показать то, что он воспринимал как слабость. Может, ей следовало… Теперь это все не важно. Забудь. – Я поселилась в симпатичной маленькой комнате, где вы отдохнете. Там мы сможем попить чаю.