– Кроме музеев, ценности потихоньку, постепенно вывозились и из некоторых дворцов, не так ли?

– Из каких дворцов?

– Из эмирских, падишахских… Но идет война, и все сразу не вывезешь…

– Ну да, конечно, я и волшебную лампу Аладдина вывез! Ха-ха-хаа…

Святой угрюмо ждал, пока продюсер справится с внезапным приступом веселья. Наконец ему это надоело. Неуловимым движением Дмитрий сдавил весельчаку кадык.

– Вставай! – приказал он.

Хрипящего продюсера Дмитрий выволок в уборную. Со стороны могло показаться, что фотографа внезапно осенило на редкий кадр и теперь он объят музой творчества.

Упитанная тушка бизнесмена зависла над унитазом. Голова продюсера и по совместительству исполнительного директора несколько раз нырнула в клозет, после чего они с Рогожиным вернулись на место и продолжили разговор. Водные процедуры подействовали на Сытых успокаивающе. Он начал отвечать четко, стараясь употреблять как можно меньше лишних слов, при этом заискивающе улыбался.

– О насколько большой партии наркотиков идет речь? – снова повторил вопрос Святой.

– Очень большой. Иначе не стоило бы устраивать всю эту возню с гастролями. – Сытых тут же взмолился: – Только не спрашивай – кто? Я не знаю. И про груз не знаю. Мне отвели роль статиста.

– Но ты сам сказал, что груз будет большой. Откуда тогда такая уверенность?

– Предчувствие. На меня надавили. Объяснили все геополитическими интересами России в этом регионе. Предложили маршрут, по которому должны пройти гастроли Стэллы, деньги, рекламу.

– Какое отношение ты и твоя певичка имеете к геополитическим интересам страны? – не понял Святой.

У него уже была возможность убедиться, что за подобной формулировкой чаще всего скрывается денежный интерес отдельных личностей, тех, которых в последнее время принято называть «олигархами».

Хозяин Стэллы думал точно так же.

– С каких пор наша попса двигает русскую культуру? – Сытых громко высморкался в носовой платок. – От меня ничего не зависело. В музыкальном бизнесе прогореть очень легко. Шаг в сторону – и тебя нет. Да и какое мне дело, кто стоит за этим туром. Есть заказ – есть деньги, а песен у нас хватит. Ну а то, что речь идет о наркотиках, догадаться не сложно. И потом, мне намекнули весьма прозрачно.

– Имя заказчика ты знаешь?

– Что ты! – Сытых затряс мокрой головой. – Это было бы равносильно смертному приговору. – Он бесшумно вздохнул, полный жалости к самому себе: – В любом случае я влип по уши.

Святой не стал возражать. Но и до конца поверить, что Сытых абсолютно случайный в наркобизнесе человек, он не мог. Продюсер оказался слишком уж мягкотелым. Таких обычно держат в стороне от серьезных дел, не говоря о том, чтобы доверить товар на несколько миллионов долларов. А если тебе вдруг попадается случайный человек и тут же спешит поделиться чужими секретами, то есть над чем задуматься.

На этом беседа завершилась. Оставшиеся полчаса Святой просидел в состоянии мрачной сосредоточенности, стараясь докопаться до смысла всего происходящего вокруг него. Мысли путались, цеплялись одна за другую, вызывая обрывки, казалось, давно забытых воспоминаний. Прошлое цепко держало Святого в своих объятиях, но худшее, как обычно, ждало его впереди.

После развала Союза бывшие советские республики поделились на бедные, нищие и на Прибалтику. Но были еще такие, которые, вроде Таджикистана, заняли место в особом, «черном» списке. Их сотрясали бесконечные природные катаклизмы: засухи, наводнения, землетрясения. Они находились в состоянии перманентной гражданской войны, клановых разборок и, что еще хуже, постепенно теряли внутреннее единство.

Республика, в которой обосновался Эмир, существовала как раз на грани между миром и войной. На центральной площади ее столицы еще не стояли танки, но там уже ходили люди с автоматами наперевес.

Русские давно уехали за пределы так и не ставшей родной страны, бросив годами нажитые квартиры и дома. Теперь каждый новый день начинался не с программы «Утренняя зарядка» по радио, а с призыва муэдзина с вершины минарета.

Последней зимой столица подолгу оставалась без света и тепла. Сразу после новогодних праздников с улиц и скверов города начали исчезать деревья. Ночью их срезали под корень и пускали на дрова. Люди грелись часами у костров прямо во дворах домов. Немного согревшись, они спешили занять очередь в магазин. Одно время ввели продуктовые талоны на хлеб и сахар. Водку в магазинах не продавали, но ее всегда можно было купить на базаре.

Как каждый уважающий себя правитель, президент независимой республики первым делом расправился с местной оппозицией и построил собственную резиденцию. В президентском дворце заканчивались отделочные работы, когда пришла новость о мятеже на севере страны. Воспользовавшись возникшим замешательством, враги попытались захватить телецентр в самой столице. На все приказы выступать к телецентру армейские чины отвечали: «Нет горючего. Как только появится, так сразу и отправимся на защиту дорогого и любимого нашего президента». Положение спасли вертолетный полк и президентская гвардия. Пока вертолетчики удерживали выходы из мятежной долины, гвардейцы вырезали оппозицию заодно с семьями. Вечером симпатичная, но скромная, чтобы не оскорблять чувства верующих, дикторша преспокойно врала о всеобщем благополучии и мире. Дворец все-таки достроили, и над его главным куполом засверкал золотой полумесяц, издали похожий на надкусанную баранку.

– Мы опять победили, – заметил по этому поводу фельдшер Петров, разбавляя кипяченой водой медицинский спирт.

Андрей Софронович Петров пять лет отпахал урологом в областной больнице, пока однажды не разбил очки заведующей. Вообще Андрей старался женщин не бить, особенно по лицу. Считал это плохой приметой. Заведующую, с которой у него был продолжительный роман, Петров приревновал то ли к мужу, то ли еще к кому. Вместо разногласий на бытовой почве разжалованному в фельдшеры врачу едва не пришили дело о разжигании национальной вражды.

Разгоревшийся было скандал утих сам собой. Меньше чем через год заведующая с молодым любовником подалась на историческую родину, оставив мужа и четырехкомнатную квартиру. Петрову предлагали вернуться, намекали на далеко идущие перспективы. Но он, что называется, пошел на принцип и наотрез от всего отказался.

У Андрея постепенно наладилась частная практика. Разумеется, не совсем легальная. С одной стороны давило государство со своими дурацкими законами, с другой – наступал ислам с не менее специфическими законами шариата. Если бы не то обстоятельство, что услугами Петрова пользовались очень влиятельные люди, ему и самому впору стоило бы подумать об отъезде.

Лежа после ночной смены на кушетке в зале, Петров пил спирт и глядел в открытую форточку на тяжелые свинцовые облака. Внезапно дверной звонок залился звонкой трелью, выводя партию классического кастрата. На фельдшера это не произвело никакого впечатления. Все, что в данный момент находилось по ту сторону дверей, кроме серого неба и дождя, не существовало. В голову Андрею лезли мысли о самоубийстве. С некоторых пор ему стало неинтересно жить. По статистике кризис среднего возраста у врачей-урологов наступает гораздо раньше, чем у тех же невропатологов и педиатров, и чаще всего заканчивается хроническим алкоголизмом.