– Валите на хрен отсюда, – сказал охранник, бывший бешельский военный. Он положил руку на кобуру и повел к нам своих людей, но замер, увидев, как действует Ашил.

– Сдавайтесь, – сказал Ашил и сердито посмотрел на него, чтобы запугать. – Сегодня весь Бешель в Проломе.

Показывать свой значок ему не пришлось: охранники отступили.

– Отоприте лифты и дайте мне ключи от вертолетной площадки, – добавил он. – Никого не впускать.

Если бы охранники были иностранцами, если бы они приехали сюда из родной страны «Сир энд Кор», из Европы или Северной Америки, то, возможно, не подчинились бы. Но мы сейчас находились в Бешеле, и охранники были бешельцами, так что они сделали так, как сказал Ашил. В лифте он достал оружие – большой пистолет неизвестной мне модели. Ствол пистолета был заключен в огромный глушитель. С помощью ключа, полученного от охранников, мы с Ашилом поднялись на самый верх, на этажи, где располагалась администрация.

* * *

Дверь открылась навстречу порывам жесткого холодного ветра. Мы оказались в темноте, среди сводчатых крыш, антенн, тросов улькомских дирижаблей, зеркальных фасадов улькомских компаний и шпилей храмов в обоих городах. Перед нами, за ограждениями, находилась вертолетная площадка. Темная машина уже ждала, ее ротор вращался очень медленно, почти беззвучно. Перед вертолетом собралась группа людей.

Мы почти ничего не могли расслышать за гулом двигателя и ревом сирен в городе, где продолжалось подавление бунта объединителей. Люди, стоявшие у вертолета, не услышали, как мы подошли. Мы держались ближе к укрытиям. Ашил повел меня к вертолету. Их было четверо. Двое из них крупные, бритоголовые – похоже, ультранационалисты: «Истинные граждане», выполняющие тайное задание. Они стояли по бокам от незнакомого мне человека и еще одного, которого я не мог разглядеть. Двое в центре о чем-то горячо спорили.

Я не понял как, но один из них нас увидел. Поднялась суматоха. За секунду до того, как пилот вертолета осветил нас мощным прожектором, они повернулись к нам, и я увидел четвертого из них – он смотрел прямо на меня.

Михель Бурич. Социал-демократ, представитель оппозиции, второй человек из Торговой палаты.

Прожектор ослепил нас. Ашил схватил меня и затащил за толстую железную трубу вентиляционной системы. Наступила долгая тишина. Я ждал, когда начнется стрельба, но никто не стрелял.

– Бурич, – сказал я Ашилу. – Бурич. Я знал, что Седр ни за что не смог бы этого сделать.

Бурич был их контактным лицом, организатором. Он знал склонности Махалии, он видел ее во время ее первой поездки в Бешель, когда она, студентка, разозлила своей дерзостью всех участников конференции. Бурич – манипулятор. Он знал, чем она занимается и что ей нужно, эта альтернативная история, комфорт паранойи, общение с человеком, который скрыт за ширмой. Он, как представитель Торговой палаты, мог это обеспечить. Найти рынок сбыта для того, что она украла по его поручению, – ради пользы воображаемого Орсини.

– Все предметы, которые она украла, были с шестернями, – сказал я. – «Сир энд Кор» исследуют артефакты. Это научный эксперимент.

Его информаторы – у него, как и у любого бешельского политика, они были – сообщили ему, что мы расследуем действия «Сир энд Кор», что мы близки к разгадке. Возможно, он решил, что нам известно больше, чем мы знали на самом деле, и он был бы шокирован, узнав о том, как мало из этого мы могли предсказать. Человеку, занимающему такой высокий пост, было бы не сложно поручить правительственным агентам-провокаторам в рядах недалеких бедняг-объединителей начать свою работу – предвосхитить действия Пролома, чтобы он и его соратники могли сбежать.

– Они вооружены?

Ашил выглянул и кивнул.

– Михель Бурич? – крикнул я. – Бурич? Почему «Истинные граждане» сотрудничают с таким продавшимся либералом? Вы убиваете таких добрых солдат, как Йорджевич? Мочите студентов, которые близки к тому, чтобы вас расколоть?

– Отвали, Борлу, – ответил он беззлобно. – Все мы патриоты. Они в курсе моего послужного списка.

Среди ночного шума раздался новый звук: двигатель вертолета увеличил обороты.

Ашил взглянул на меня и вышел из укрытия.

– Михель Бурич, – сказал он своим пугающим тоном. Крепко сжимая оружие в руке, он пошел вперед, к вертолету, словно это оно его вело. – Вы должны ответить перед Проломом. Идемте со мной.

Я последовал за ним. Ашил посмотрел на человека, стоявшего рядом с Буричем.

– Иэн Крофт, глава местного филиала «Кор-Интек», – сказал Бурич Ашилу и скрестил руки на груди. – Он наш гость. Все вопросы адресуйте мне. И идите в жопу.

«Истинные граждане» достали пистолеты. Бурич направился к вертолету.

– Ни с места, – сказал Ашил. – А вы – отойдите! – крикнул он «гражданам». – Я – Пролом.

– И что? – спросил Бурич. – Я много лет правлю городом. Я держал объединителей в узде, я привлекал бизнес в Бешель. Я уводил из-под носа улькомцев их проклятые безделушки. А что делаете вы? Вы, Пролом? Вы, трусы, защищаете Уль-Кому.

Услышав эти слова, Ашил открыл рот.

– Он рисуется перед ними, – шепнул я. – Перед «Истинными гражданами».

– В одном объединители правы, – сказал Бурич. – Город только один, и если бы не суеверие и трусость его жителей, которых поработили вы, проклятый Пролом, мы бы все знали, что город только один. И этот город называется Бешель. А вы приказываете патриотам подчиняться вам? Я предупреждал их, предупреждал моих товарищей о том, что вы можете здесь появиться – несмотря на то, что вам здесь делать нечего.

– Вот почему вы слили запись с фургоном, – сказал я. – Чтобы Пролом не вмешивался, чтобы спихнуть это дело на милицию.

– Цели Пролома и Бешеля не совпадают, – сказал Бурич. – К черту ваш долбаный Пролом, – четко произнес он. – Здесь мы признаем только одну власть, вы ни рыба ни мясо, и это власть Бешеля.

Он жестом приказал Крофту садиться в вертолет. «Истинные граждане» молча смотрели на нас. Они еще не были готовы открыть огонь по Ашилу, спровоцировать войну с Проломом, но уже было видно, что их пьянит это святотатство, эта непримиримость, которую они уже продемонстрировали, – так что убирать оружие они тоже не собирались. Сейчас им было в кайф подчиняться Буричу, и они не задумывались, куда и почему уезжает их хозяин, – они просто знали, что сейчас должны его прикрывать. Их распаляла ура-патриотическая гордость.

– Я не Пролом, – сказал я.

Бурич повернулся ко мне. «Граждане» уставились на меня. Я почувствовал, что Ашил колеблется. Но оружие он не опустил.

– Я не Пролом, – повторил я и сделал глубокий вдох. – Я инспектор Тиадор Борлу. Отдел по борьбе с особо тяжкими преступлениями полиции Бешеля. Бурич, я здесь не из-за Пролома. Я представляю полицию Бешеля и слежу за выполнением бешельских законов, которые вы нарушили. Контрабанда – не моя специализация; забирайте что хотите. И я не политик – мне плевать, что вы обманываете Уль-Кому. Я здесь потому, что вы убийца. Махалия не была улькомкой или врагом Бешеля. А если это кому-то показалось, то лишь потому, что она верила в бредни, которыми вы ее пичкали – ради исследовательского отдела этого иностранца. Благо Бешеля, ну да, как же. Вы просто сбываете краденое за баксы.