Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Не беспокойтесь, Родион Игнатьевич, - в глазах у Мити потемнело от злости, но он старательно держал себя в руках. - Барышни Шабельские меня более не интересуют... кроме младшей, - он перевел взгляд на Даринку.
Шабельский даже приподнялся на носках, нависая над Митей, и процедил:
- Но вот ее-то вы никогда и не получите ... ваша светлость ... - с непередаваемым сарказмом закончил он. - Идем! - и дернул Даринку за руку, едва не заставив упасть.
- Так и пойдете, Дарья Родионовна? - вслед им бросил Митя. - К папеньке и братцу? Пусть они вас снова отправят хоть к лавочнику богов пробуждать, хоть к конскому барышнику гнедого выкупать.
- Да как вы сме... - начал Шабельский, но Даринка лишь похлопала его успокаивающе по руке.
- Я - ведьма Шабельских, для того рождена и от предназначения своего не бегаю, - она окинула Митю исполненным сарказма взглядом.
У, ведьма ...
- И Шабельские более не нуждаются ни в каких гнедых! У нас теперь такие кони будут, что из самих императорских конюшен приезжать станут! И платить не серебром, а золотом! Засим позвольте откланяться. Мою долю ценных бумаг пришлёте с нарочным, - она повернулась на каблуках, махнув подолом и под руку с отцом горделиво направилась прочь.
Красный от негодования Шабельский что-то бурно и нервно ей выговаривал.
- Как полагаете, может ей стоит сказать, что в ближайшее время у нее не выйдет скрестить пойманного ею фоморского кельпи с тем загнанным гнедым? - глядя ей вслед, спросил Йоэль.
- Потому что кельпи - не кобыла, а жеребец?
- У кельпи это не имеет значения, они же - вода. Кем захотят, тем и будут. Просто это не кельпи. Те - речные, а от коня соленые брызги летели. Это мог быть эхушкье, но тогда бы мы с милой барышней не беседовали - они людоеды. Так что агиски, - и отвечая на Митин взгляд, пояснил. - Они как раз от Самхейна до Йоля по полям бегают, скот жрут
- Конец бедняге гнедому. И новой лошадиной породе – тоже, - криво усмехнулся Митя.
- После Йоля у нее был бы шанс.
Митя еще подумал и покачал головой:
- Не говорите. Не стоило им вот так грубо отказываться от предложения Истинного князя.
Ингвар посмотрел на Митю возмущенно, а Йоэль лишь криво усмехнулся:
- А вы мерзавец, ваша светлость. - не понять, с одобрением или осуждением сказал он.
- Хоть кого-то не приходится в этом убеждать!
Глава 31. Финал, но не конец
Карета, присланная за князьями Белозерскими, подъезжала к Екатеринославу. В душе главы рода, Кровного Князя и генерала от артиллерии Сергея Белозерского кипели нетерпение, вкупе с сильнейшим раздражением. Как тут не злиться? Билеты на чугунку они до самого Екатеринослава брали, а тут оказалось, что на полпути между местечком с названием Хацапетовка и губернском городом рельсы обрывались прямиком в поле ... хотя и отнюдь не чистом! А наоборот, изрытом канавами, засыпанном щебенкой, и поверху размытом дождями. Вокруг гремела стройка, звенел металл и бухали ножищами глиняные големы. Выглядели те не очень хорошо - будто по ним из орудий лупили! - но дело свое исполняли. На только выпустившегося из Михайловского училища двоюродного племянника Санечку впечатление произвели поистине сокрушительное. Санечка немедленно полез знакомиться с командовавшим глиняными великанами молодым каббалистом, а еще через пару минут тот уже осведомлялся не та ли они родня, что ожидают в «доме на Тюремной». Дальнейшие переговоры установили, что «дом на Тюремной» — это дом зятя, Аркадия Меркулова, после чего багаж Белозерских был нагружен на одного голема, а сами они усажены на плечи остальных – и буквально в пару десятков шагов глиняные громадины преодолели жидкую строительную грязь, доставив их к присланной местным губернатором карете.
Счастье Санечки превысило человеческие пределы.
- Аркадию Валерьяновичу с Дмитрием Аркадьевичем кланяйтесь, скажите, Шмуэль Бенционович привет передает, - каббалист приподнял шляпу, и гордо уехал на плече голема, а князь Сергей почувствовал, как брови его сами собой взбираются на лоб. Любопытно ...
Ехали быстро, но для пятерых карета все равно оказалась тесновата, и троюродный кузен Алексис, в котором Кровь зимы преобладала над кровью Смерти, перебрался к кучеру на козлы. А через пару верст дороги туда уже мечтали перебраться все, потому что в карете они все равно остались впятером - сам князь Сергей, его младший брат Константин, племянник Николя, выглядевший типичным гвардейцем даже в штатском, Санечка и… напряжение! Напряжение лежало посредине, оно занимало все диваны разом, и казалось, выталкивало из кареты людей.
- Дмитрий Аркадьевич, право же... Избалованный мальчишка, не знающий ни долга, ни чести, - процедил кузен Николя. - Знаете, кто его кумир? Меньшой князинька Волконский, фат, пшют гороховый ...
— Вот именно, мальчишка, которому едва исполнилось шестнадцать.
- По мальчишкам видно, что из них вырастет, - непримиримо отрезал Николя. - Я в его возрасте ...
- Жег себе пальцы на огне, чтоб доказать свое мужество, - обронил князь Сергей.
- Вот именно! - с гордостью подтвердил Николя. - И выдержал же!
- Николенька у нас до сих пор полагает, что самому себе пальцы жечь и впрямь есть доказательство твердости воли, а не дурости беспросветной, - рассеяно обронил князь Константин, сквозь отдернутую шторку кареты глядя наружу. И не обращая больше внимания на вспыхнувшего злым румянцем Николя, высунулся в окошко. - Эй, любезнейший! А что у вас тут такое?
Другой бы, может, и не заметил, но сибирская губерния, где командовал князь Константин, немало страдала от ханьских набегов, так что как выглядит местность, недавно набег пережившая, он отлично знал. Вон там крыши заново настелены - одна за другой, будто тут недавно бушевал пожар. Двери тоже вытесаны заново, точно их сносили с петель. Сторожевые башни по самый верх в строительных лесах, а паровые пушки все равно глядят на дорогу насторожено. Да и порубежники здешние не выглядят расслабленными мирной жизнью - вон какие морды внимательные ... ох ты, и впрямь - морды! Да они ж все оборотни! Вот тебе и тихая южная губерния!
- Здеся-то? -
