Внутренности сжала паника. Должно быть, неверно задан временной промежуток. Он кинул быстрый взгляд на сигнальные лампочки, но ни одна не горела. Все было как всегда. Он собрался уже вытолкнуть крейсер в гиперпространство, пока что-нибудь и впрямь не сломалось, но вдруг вспомнил: можно проверить по Лефферу. Он включил световой фильтр и приблизил картинку.

Поверхность любого солнца, при обычном ходе времени похожая на сияющую апельсиновую кожуру, в условиях временно́го стазиса выглядит совсем иначе. Из-за так называемого эффекта Кифена солнце превращается в резиновый шарик, который обмакнули в клей и обваляли в разноцветных блестках. Каждое цветовое пятно выступает отдельно и светит словно через призму. В этот раз эффект Кифена был налицо.

Значит, время все же остановлено, но на «Сигме» действует нечто непонятное и на время ему наплевать.

Медленно, на скорости двадцати пяти километров в час, он приблизился к кораблю, переключился на обычное время и стал искать шлюз. Шлюзовой люк был похож на покрытый ржавчиной волдырь на корпусе, и Джонини, ни на что особенно не надеясь, завис над замком и послал в него луч с данными космопаспорта. К его удивлению, из переговорного устройства донесся голос:

– Ваши уши отомкнуты, но глаза черны. Ваши уши отомкнуты, но глаза черны. С черными глазами вход запрещен. Пожалуйста, назовитесь. Отбой.

Голос со старинным британским акцентом принадлежал машине, автоматическому привратнику. Но сообщение удивило Джонини. Он снова послал луч и сказал:

– Если вы робот, пожалуйста, вызовите человека, чтобы он меня впустил. Мне нужно поговорить с человеком.

– У вас в ушах нет воска, ваши уши отомкнуты и чутки, – снова раздался голос. – Но ваши глаза слепы. Мы не видим вас.

Джонини понял: робот, по-видимому, обучен читать по губам. Нужно послать ему видеоизображение. Он загрузил изображение в простой передатчик и стал ждать, когда на экране появится ответная картинка.

– Ваши глаза прозрели. Ожидайте кода.

В углу экрана замигал черно-белый графический код: белые круги и черные линии. Поверх них шла надпись заглавными буквами: «ВЫ ВХОДИТЕ В ГОРОД „ГАММА-5“».

Один из блистеров на обшивке немного повернулся. Шлюз был рассчитан на корабли в три раза больше хронокрейсера Джонини. Кристаллические наросты на корпусе осыпа́лись кусками и развеивались в пыль. Продолжая поворачиваться, люк вдвинулся в корпус и три составлявшие его пластины уехали каждая в свое углубление. Механо провел крейсер по входному тоннелю. «Гамма» продолжала движение по орбите, и у Джонини на экране на мгновение возникла «Сигма-9». Он вспомнил, как еще недавно сказал профессору:

– Но межпланетное пространство совершенно безопасно.

Считалось, что у кораблей неуязвимые двигатели и непробиваемые корпуса. Тогда что же словно гигантскими клыками изгрызло их оболочки, что раскололо «Сигму-9», как фарфоровое яйцо?

Он заглушил голос любопытства, пообещав себе обратиться к крошечному иридиевому компьютеру на борту хронолета и, задав ему параметры повреждений и растяжений металла, посмотреть, не найдется ли какое-то объяснение. Прежде чем вернуться домой, он слетает к «Сигме» и все как следует изучит. Даже ученые, первыми вошедшие в контакт с населением кораблей, не потрудились по-настоящему во всем разобраться. Когда за ним наконец закрылся тройной люк первого шлюза, он презрительно фыркнул и стал дожидаться завершения действа.

Хронолет затрясся, задребезжал, загорелась лампочка поля отражателя. Эти шлюзы были рассчитаны на корабли гораздо больших размеров, и теперь металлические лапы грейферов бестолково хватали вакуум. Поле отражателя удерживало крейсер на средней линии шлюзовой камеры, но грейферам не хватало длины. Джонини увеличил плотность поля до уровня титановой стали в радиусе семи метров. Теперь лапам будет за что уцепиться. Кланг! Уцепились. Из динамиков донесся голос:

– Приготовиться к высадке.

«Ну что ж, рискнем», – подумал Джонини.

Давление в шлюзе теперь равнялось земному. Интересно, как в остальных отсеках? Остается надеяться, что роботам хватит ума не впустить его, если внутри что-то не так. На всякий случай он добавил к аварийному комплекту окси-сферу. Проверил батарею на поясе, завязал ремешок на левой сандалии и двинулся к выходу. Благодаря селекторным полям двойные шлюзы давно ушли в прошлое. Круглая металлическая радужка разделилась натрое, створки убрались в ниши, и он увидел стыковочную трубу, прилепившуюся к границе поля отражателя.

На хронолете достаточно точно воспроизводилась земная сила тяжести. На «Сигме» царила невесомость. Джонини вынырнул наружу и почувствовал, как ушел вес. Разинув пасть, труба поднялась навстречу и проглотила его, как гигантская минога. В трубе свет был мягкий, бело-голубой. Джонини втягивало внутрь, но он остановил движение, нажав кнопку на своем силовом поясе, и, цепляясь за поручень, стал понемногу подтягиваться вперед.

В прямоугольные иллюминаторы видна была остальная часть шлюза, слабо освещенная тем же голубым. Метров через семь на смену ребристым стенкам пришла гладкая сталь. Здесь иллюминаторов уже не было: он добрался до корабля. Сзади в трубе что-то прошелестело. Он резко обернулся. Это тройные челюсти сомкнулись, отрезав его от шлюза. Стало довольно прохладно, откуда-то потянуло ветерком. Труба кончилась.

В обе стороны тянулся коридор. Стены его углом сходились у Джонини над головой. Посередине коридора шел спиральный поручень. Если верить стрелкам на стенах, в одной стороне была «РЕКРЕАЦИЯ», в другой – «НАВИГАЦИОННЫЙ ОТСЕК». По-английски Джонини говорил как филолог: хорошая разговорная речь и минимум терминов (все равно большинство из них вытеснили заимствования). Впрочем, он знал немало латинских корней, что считалось полезным на случай, если придется распознать незнакомое слово.

Порывшись в памяти, он решил, что навигационный отсек будет поинтереснее. Латинское creo вкупе с приставкой re обещало некое воссоздание. Чего именно и какими методами, интересно было бы узнать, но navigo наводило на мысли о древних мореходах, приносивших жертвы морским божествам. Пораженный этими образами, Джонини двинулся в сторону навигационного отсека.

Через минуту он уже стоял в небольшом помещении с массивной стойкой посередине. Вокруг были экраны, какие-то индикаторы, по стенам стояли рабочие столы. Зная, что балки у корабля металлические, Джонини сгенерировал слабое магнитное поле на подошвах своих сандалий, медленно опустился и прищелкнулся к полу. Для начала он осмотрел столы. Очевидно, в этом отсеке изначально действовало притяжение.

– Одну минуту, – сказал из колонки голос робота. – Я постараюсь найти человека, как вы о том просили.

– Спасибо. А куда все делись?

– Слишком сложный вопрос. Я постараюсь найти человека.

Пять секунд прошло в молчании, потом робот заговорил снова:

– Прошу прощения, сэр. Никто не отозвался.

– Тут что, не осталось живых людей?