Ей хотелось возразить, напомнить ему, что это не его дело, но язык так и не повернулся.

– Он все равно остается их отцом. Не думаю, что есть необходимость его чернить.

– Я просто называю вещи своими именами. А впрочем, черт с ним. Лучше расскажи мне о Шоне.

Клер облизнула губы. «Он сам спрашивает, ну так расскажи ему правду! Скажи, что он отец Шона!» – твердила она себе, но так и не смогла произнести ни слова.

– Я вижу, он доставляет тебе кучу хлопот, – продолжал Кейн, бросив взгляд на затянутую москитной сеткой дверь, за которой скрылся Шон.

– С ним все будет в порядке.

– Не будет, если ты не наведешь железную дисциплину. Хочешь, я дам тебе хороший совет?

– Нет, не хочу. – Клер взялась за ручку двери. – Шон просто переживает трудное время. Хватило бы и того, что он узнал о своем отце, но к этому еще прибавился переезд сюда. Ему пришлось расстаться со всеми своими друзьями. – У нее сердце сжалось при мысли о том, что это она всему виной. – А здесь он никак не может приспособиться.

– Ну, не так уж все плохо, – тихо сказал Кейн, и ей на миг показалось, что он сейчас протянет руку и погладит ее по щеке. – Мы же с тобой пережили переезд сюда – и ничего, справились.

– Разве? – Клер тяжело вздохнула и решительно дернула на себя сетчатую дверь. – Спасибо, что выручил Шона из беды. Я ценю. Ой!

Кейн хлопнул ладонью по двери, и она со стуком закрылась. Один шаг – и он оказался рядом, так близко, что их тела едва не соприкоснулись.

– Я приехал сюда по другой причине.

– По какой? – шепотом спросила Клер, чувствуя, как на шее бьется предательская жилка.

– Извиниться за прошлую ночь.

– Тебе не за что извиняться.

– Но ты сбежала, как испуганный кролик.

– Я не знала, что думать... что делать. – пробормотала Клер, чувствуя, как горло перехватывает судорогой.

– Да брось, все ты знала! – Кейн уперся в дверь ладонями, поймав ее в ловушку своих сильных рук. Его губы искривились в невеселой усмешке, он тяжело вздохнул, словно собираясь сделать нелегкое для себя признание. – Я не могу держаться в стороне от тебя, Клер. Принимаясь за этот проект, я решил соблюдать дистанцию, я говорил себе: все, что у нас было, давно прошло. Но мне никак не удается себя в этом убедить.

Клер вдруг страшно захотелось обнять его, прижаться к его груди. Но в этот момент из кухни послышался крик Саманты:

– Мама! Мама! Оладьи готовы!

Клер решительно разорвала кольцо его рук.

– Слушай, мне надо идти, но... – «Не делай этого, Клер! – твердил ей внутренний голос. – Не приглашай его в дом. Откуда тебе знать, может, он только этого и ждет, чтобы выжать из тебя информацию для своей проклятой книжки. Он опасен!» – Если ты еще не завтракал...

– Это приглашение? – Такая искренняя радость прозвучала в его улыбке, что у нее чуть не разорвалось сердце.

– Да.

Кейн заглянул в холл и с сожалением покачал головой:

– Пожалуй, на этот раз я откажусь. Тебе надо заняться детьми, а я только помешаю.

Ее охватило разочарование, но она заставила себя улыбнуться.

– В другой раз.

– С удовольствием.

Он спустился с крыльца и торопливо пошел к своей машине, словно опасаясь, что не выдержит и изменит свое решение. Клер в изнеможении прислонилась к стене дома и с трудом перевела дыхание. Что с ней творится? Да, однажды они стали любовниками, но это осталось в далеком прошлом. Она похоронила его глубоко в своем сердце. С тех пор целая жизнь миновала.

– Он козел! – донесся до нее голос Шона, вприпрыжку спускавшегося с лестницы.

Клер резко повернулась и вошла в дом.

– Прекрати сейчас же! Я не разрешаю ни о ком говорить в таком тоне. И в подобных выражениях.

– Он козел, – упрямо повторил Шон. – Я видел, как он на тебя смотрит. Он просто хочет... ну, ты сама знаешь.

Клер мрачно взглянула на сына. Только что из душа, с еще влажными волосами, в чистых шортах и футболке, он стоял на нижней ступеньке лестницы и возвышался над ней на целую голову. Как быстро он вырос и как сильно был похож на Кейна! Почему ни один из них не замечал сходства, она понять на могла, но в настоящий момент за это следовало благодарить бога.

Подъехав к своему одноквартирному дому в Лейк-Освего, расположенному в ряду таких же однотипных домиков, Миранда заметила автомобиль, стоявший на другой стороне улицы, и сразу насторожилась. Она поставила машину в гараж, и стоило ей войти в кухню через заднюю дверь, в прихожей раздался громкий требовательный звонок. Оставив портфель и сумку на стуле, она прошла в прихожую и открыла входную дверь. На пороге стоял Денвер Стайлз.

«Отлично! – подумала Миранда. – Только этого мне и не хватало!»

–В чем дело?

– Нам нужно поговорить.

– Нам не о чем говорить. Стайлз сурово сдвинул брови.

– Я думаю, есть.

– Я сказала вам все, что хотела, когда отец нас познакомил. Не знаю, почему он так одержим мыслью, будто я или одна из моих сестер имеем какое-то отношение к смерти Харли Таггерта.

– Потому что именно Датч тогда остановил расследование. И он знает, что Кейн Моран не сдастся, пока не докопается до правды.

– Правда в том, что мы были в кино и...

– И я полагаю, вам хотелось бы узнать, куда девался Хантер Райли.

У Миранды чуть не подкосились колени.

– Хантер?

Шестнадцати лет как не бывало, она опять превратилась в восемнадцатилетнюю девочку, которая бегала по берегу, держась за руку Хантера, встречалась с ним в коттедже, занималась с ним любовью до самого рассвета. Сердце у нее едва не остановилось.

– Хантер... Хантер был моим другом.

– Который вас бросил?

– Он уехал работать в Канаду.

– Вы уверены? – Строгие серые глаза Стайлза смотрели на нее не мигая. – Мне удалось выяснить, что он тогда так и не добрался до лагеря лесорубов.

Миранда вынуждена была прислониться к стене, чтобы не упасть.

– Но Уэстон Таггерт сказал мне... он показал мне документы о найме на работу!

– И вы ему поверили? – Стайлз сунул руку в задний карман джинсов. – Насколько я понял, ваша семья всегда была с Таггертами на ножах.

– С этим я спорить не стану, – согласилась Миранда, с трудом обретя дар речи.

Старая рана открылась и запульсировала свежей болью, словно ее нанесли только что.

– Если не считать вашей сестры Клер. Она ведь была помолвлена с Харли Таггертом.