Он переменил угол наклона теодолита и торопливо настроил линзу так, чтобы была видна клавиатура входной двери. Адвокат ввел те же четыре цифры, вытер ноги о коврик и вошел внутрь.

Она, конечно, умна. Но он-то еще умнее.

* * *

Мелтон сказал чистую правду. «Гувервилль» был ничем не примечателен снаружи, неброская белая с зеленым вывеска над дверью просто сообщала: «Бар». Металлические решетки прикрывали два окна на улицу. Внутри под ботинками Трейси сразу захрустело: пол был усыпан арахисовой шелухой. Винтажные люстры висели над крошечными столиками в стиле ретро. Мелтон стоял в углу, у автомата для игры в пинбол, двигал рычажки и тряс машину так, что на ней то и дело вспыхивали лампочки, а внутри звонили какие-то звоночки. Трейси дождалась, когда он ошибется и серебряный шарик скатится в желобок.

– Терпеть не могу эту игру, – сказал он. – Пошли куда-нибудь присядем.

Он взял пинту пива и понес ее в кабинку, стенки которой были обтянуты потрескавшейся от старости кожей, уселся и стал жевать арахис, сбрасывая шелуху под стол. Подошла официантка – в белой футболке, с татуированными руками и шеей.

– Чай со льдом, – заказала Трейси.

Мелтон постучал по своей кружке.

– Принеси-ка ей лучше вот это, Кей.

Официантка ушла, появилась другая женщина с подносом заготовок для тако[43] – по крайней мере, так это выглядело. Поставив поднос на столик у стенки, она вышла, не сказав ни слова.

– Ланч, – сказал Мелтон, уже соскальзывая со своего сиденья. – Это для постоянных клиентов, правда, не всегда. Налетай. Надолго не хватит.

Трейси решила последовать его примеру и вернулась с тортильей, набитой говяжьим фаршем, сыром и помидорами. Это было кстати. Она ведь не ела целый день. Трейси вцепилась зубами в аппетитно хрустевшую лепешку и тут же наклонилась над тарелкой – часть начинки, как водится, выползла с другой стороны.

Мелтон промокнул бороду бумажной салфеткой.

– Слышал, у тебя вчера вечером был переполох.

Трейси проглотила первый кусок, отложила еду, вытерла пальцы.

– Прямо в дом ко мне залез, представляешь, Майк?

– Жаль, ты его не подстрелила, – сказал Мелтон.

– Может, поможешь?

Мелтон опустил руку в карман пальто и выложил на стол сложенный лист бумаги.

– ДНК с места убийства Бет Стинсон.

Трейси протянула руку, взяла листок, стала читать.

– Ничего похожего на Уэйна Герхардта, – продолжал Мелтон.

Трейси так и думала.

– И?

– Извини. Ни на кого из тех, кто есть в системе, это тоже не похоже.

Она откинулась на спинку стула и задумалась. По дороге сюда она уже размечталась, что вот сейчас Мелтон назовет ей имя, она вернется с ним в участок и скажет Ноласко, пусть берет ноги в руки и отправляется арестовывать убийцу.

– Да, сильно ты мне работу не облегчил, но и это, как любит говорить Фац, уже кое-что.

– Я слышал, это больше не твоя работа, – сказал Мелтон. – Ноласко звонил. Велел отменить анализ, не тратить на него деньги налогоплательщиков.

– Но ты его уже сделал.

– И не начинал даже, – сказал он, снова промокая бороду. – Ждал железного повода.

Трейси встретилась с Кинсом ранним утром следующего дня в кофейне недалеко от Мэдисон Парка. Она была с похмелья. Ходили с Дэном вечером обедать, и Кроссуайт позволила себе целых два мартини. Прибавить к этому два пива, выпитых днем в компании Мелтона, и получится больше, чем она обычно пила за месяц. Но Кинсу говорить об этом она не стала, подозревая, что тот опять работал до позднего вечера, что при их профессии случалось нередко.

– Пройдись еще раз по Хансен и Лизотт, – говорила она, чувствуя себя так, словно голова вот-вот расколется. – Выясни, говорили они кому-нибудь о свидании вечером или, может, заказывали дома какой-нибудь ремонт, чинили машину, в общем, что угодно.

– Ты правда считаешь, что этот тип знает своих жертв?

– Мелтон провел анализ ДНК с трупа Бет Стинсон.

– Я думал, Ноласко дал ему отбой.

– Он тогда уже закончил, – солгала она. – Ничего похожего на Герхардта. Подумай об этом. Как так: отпечатки парня по всему дому, а ДНК ни следа?

– И поскольку последние девять лет он провел в тюрьме, мы можем быть вполне уверены, что он не наш Ковбой.

– Точно.

– Ну а что-нибудь конкретное Мелтону узнать удалось?

– Нет в системе.

– Значит, Бэнкстон, Гипсон, Таггарт и Томи отпадают, – сказал Кинс. Все четверо значились в системе как ранее судимые, служившие в армии или добровольно предоставившие образец ДНК. – Остается Нэш.

– Вот и я так думаю.

Кинс откинулся на спинку стула, положил руки на стол, обхватив ладонями чашку с кофе.

– Ноласко что-то задумал. Куда-то ходит и никому не говорит куда. Аманда Сантос звонила вчера, его разыскивала. Сказала, что он ей звонил, оставил сообщение с просьбой позвонить как можно быстрее, но не сказал зачем. Еще она сказала, что он просил ФБР активнее проявить свое присутствие в деле. Явно ведет какую-то свою игру, нас обо всем расспрашивает, сам информацией не делится. – Кинс глянул на часы. – Мне пора. Опять назначил собрание на утро. Если бы в Центре открывались окна, Вик уже оттуда выбросился бы, ей-богу.

Они вышли на улицу. Погода стояла бодрящая, хорошо хоть без дождя. Холодный воздух приятно освежал голову Трейси.

– В УПО уже была? – спросил Кинс.

– Должна была, вчера, но откосила.

– Осторожнее. Я слышал, этот Роули та еще задница. И, главное, он всерьез принимает то дерьмо, которым занят.

– Я сказала ему, что у меня случились кое-какие неполадки по женской части, пришлось рано уйти с работы.

Кинс улыбнулся.

– А подробностями он не интересовался?

– Представь себе, интересовался. Так что я сегодня на больничном, для убедительности.

– Ты ведь не пристрастилась выпивать в одиночку, а? – После шести лет совместной работы скрыть что-нибудь от Кинса было трудно. – Скажи, что мне не о чем беспокоиться.

Она улыбнулась.

– Хорошо хоть один из нас надрался.

– Я же не сказала, что надралась.

– И так вижу.

* * *

В одном квартале от Центра юстиции Джонни Ноласко взялся за одноразовый телефон. Мария Ванпельт ответила с первого звонка.

– Мы выдвигаемся сегодня днем.