Джонни вытаращил глаза, попятился и, потеряв равновесие, налетел на припаркованную рядом машину.

– Да что с тобой такое? – Казалось, ему трудно дышать. Трейси не отвечала, и он продолжал: – Ты всегда выхватываешь пистолет, не успев оценить ситуацию?

– Я прекрасно оценила ситуацию, – сказала Трейси, все еще не опуская пистолет. – Иначе ты бы уже валялся на полу с дыркой в голове и еще двумя в грудной клетке.

Ноласко поднял руку.

– Не хочешь опустить пистолет?

Она еще пару секунд держала «глок» на изготовку, потом медленно опустила его, но в кобуру так и не вернула. Глаза у босса были стеклянные, и Трейси, принюхавшись, уловила исходивший от него запах алкоголя, лишь едва прикрытый ароматом мятной свежести. Если до этого Ноласко и жевал резинку, то теперь он ее явно проглотил.

– Чего тебе нужно? – спросила она.

– Узнать, для чего ты это затеяла.

– Я сказала, для чего.

– Мы оба знаем, что это не причина, – сказал Ноласко. – Или ты думала, что я позволю тебе осрамить меня?

– Неужели у тебя такое хрупкое эго, что ты до сих пор не оправился от события двадцатилетней давности? – ответила Трейси. – Если так, то мне тебя жаль.

– А зачем ты полезла в мое старое, закрытое дело?

– Ловила убийцу.

Ноласко фыркнул:

– Блеф. Ты просто хотела меня опозорить. Ну вот, теперь ты знаешь, чем это кончается. – Он повернулся к ней спиной и пошел к своей машине.

– Кто рассказал тебе про Герхардта? – спросила Кроссуайт.

– Неважно.

Она повысила голос:

– Тебе что, правда безразлично, что невиновный человек сидит в тюрьме, а парень, убивающий женщин, расхаживает на свободе?

Джонни добрался до своего «Корвета» и теперь повернулся к ней лицом.

– Это все твои фантазии. Герхардт и есть тот, кто нужен. Мы знали это с первого дня.

– И поэтому заставили Джо Энн Андерсон поверить, что именно его она и видела?

– Никто ее не заставлял, она все видела прекрасно.

– Тогда почему ты солгал сегодня наверху? Почему сказал, что говорил со свидетелями, хотя этого не было?

– Завтра у меня ответственный день, – сказал Ноласко, улыбаясь. – Я должен объяснить прессе причины твоего отстранения. Да и тебе не повредит выспаться как следует. Думаю, у них будет к тебе немало вопросов, у журналистов и УПО.

* * *

«Тахо» Дэна был припаркован на том самом месте, где четыре вечера подряд стояла патрульная машина. Видимо, еще одно распоряжение Ноласко – раз Трейси теперь не в группе, то нечего ее и охранять. Она завела свой грузовик в гараж и вышла, вытащила коробку с вещами.

Дэн уже встречал ее в дверях, и выражение ее лица, должно быть, выдало ему ее чувства.

– Что случилось? – спросил он. – В чем дело?

Она прошла мимо него в кухню и поставила коробку на стол. Роджер вскочил туда же, чтобы поздороваться, и она гладила ему спинку и слушала, как он мурчит.

– Трейси, что происходит? Что в этой коробке?

– Ты не смотрел новости?

– Я два часа провел на складе.

Она открыла холодильник и вытащила оттуда открытую банку кошачьего корма.

– Ноласко как-то узнал про Герхардта и скормил эту информацию Ванпельт.

Лицо Дэна вмиг утратило всякое выражение. Она опять прошла мимо него к шкафу и вытащила оттуда тарелку.

– Насколько все плохо?

– Я только что от начальства. Меня сняли с группы. Буду теперь сидеть за столом, перебирать бумажки, пока УПО проводит расследование.

– И что все это значит?

Ложкой она принялась выкладывать кошачью еду на тарелку, отгораживаясь от Роджера, чтобы тот не мешал.

– Это значит, что меня, скорее всего, уволят.

Она опустила ложку в раковину, банку – в ведро для мусора, шагнула к раздвижной стеклянной двери, но наружу выходить не стала – пошел дождь. Дэн подошел к ней сзади и обнял.

– Как ты себя чувствуешь?

Она сосредоточилась на виде из окна. Красиво, ничего не скажешь, но она слишком много вечеров подряд любовалась им одна.

– Ты как-то спрашивал меня, смогу ли я снова быть счастливой в Седар Гроув. – Дэн не ответил, и Трейси продолжила: – Именно такой жизни я и хотела для себя когда-то. Думаю, что могу и снова захотеть.

– Трейси, мне ничего не хотелось бы так сильно, как знать, что ты говоришь это серьезно…

– А я и говорю серьезно. – Она повернулась к нему лицом.

Он улыбнулся, но его лицо оставалось грустным.

– Теперь твоя жизнь здесь. Это она делает тебя счастливой. И у тебя все хорошо получается. Ты любишь свою жизнь и свою работу.

– Раньше я была хорошей учительницей химии, в школе от меня была польза.

– Может, подождешь еще пару дней?..

– Я ждала двадцать лет, Дэн. Разве этого мало?

– Так ты все же серьезно? – Он спрашивал осторожно.

Она положила руки ему на пояс и поцеловала его долгим поцелуем.

– Да, я серьезно.

Роджер вскочил на обеденный стол и взвыл.

– А с ним ты этот вопрос обсудила? – спросил Дэн. – Мне почему-то кажется, что он будет не особенно счастлив.

– Привыкнет, – сказала она. – Сколько тебе потребовалось времени, когда ты вернулся?

Он на минуту задумался, провел ладонями вдоль ее спины.

– Не так много, как я думал сначала. Я ведь отсутствовал почти столько же, сколько ты, но, когда вернулся, чувствовал себя так, словно и не уезжал никуда. По-моему, родной город навсегда остается у человека в организме. Седар Гроув – часть нашей ДНК.

– Жаль только, что Сары больше там нет, – сказала Трейси. – Мне все еще не хватает ее, Дэн. Я по-прежнему думаю о ней каждый день. И никогда, наверное, не перестану.

* * *

Трейси выкрутила кран душа до почти непереносимо горячей воды и наслаждалась тем, как упругие струи жалят ей кожу. Мускулы постепенно расслаблялись, и она уже чувствовала, как напряжение начинает покидать ее шею и плечи. Усталая и, наверное, подавленная, она прислонилась головой к кафельной стене и отдалась на волю массирующих струй.

Минут через двадцать она выключила душ, завернулась в бананово-желтое полотенце, шагнула на мраморный пол и пошла к спальне. Роджер растянулся на покрывале, и она задержалась, чтобы приласкать его, почесать ему горлышко и за ушком. Он перекатился на спину, вытянулся, доверчиво задрав лапы, и самозабвенно мурчал, пока она гладила ему живот.

– Хорошо что ты у меня самостоятельный, – сказала она коту вслух. – Хозяйка тебе досталась – не позавидуешь.