– Ты знал, – тихо произнес он, глядя на безлунную, беззвездную, ничем не нарушаемую ночную тьму. – Вы все знали.

– Разумеется, – с улыбкой отозвался Шаости. – А ты – нет?

– Нет.

Улыбка Шаости угасла.

– В таком случае, полагаю, мы задолжали вам извинение, Повелитель. Мы-то полагали, вас беспокоят последствия. Мы не сообразили, что вы ничего не поняли.

– А откуда вы узнали о том, что произойдет?

– Она же сама предупредила их, выставив условие: «После следующего восхода солнца». – Шаости пожал плечами. – Очевидно, солнцу было не суждено появиться из-за горизонта.

Сэйтан прикрыл глаза. Он был Повелителем Ада, Князем Тьмы, Верховным Жрецом Песочных Часов, носил Черные Камни. И вместе с тем начал подозревать, что далеко не ровня этим детям.

– Ты ведь не боишься ее?

Шаости, казалось, был искренне удивлен этим вопросом.

– Бояться Джанелль? С чего вдруг? Она – мой друг, моя Сестра и кузина. К тому же она Королева. – Он склонил голову набок. – А ты боишься ее?

– Иногда. Иногда меня очень пугает то, что она может сделать.

– Бояться того, что она может сделать, – далеко не то же самое, что бояться самой Джанелль, – произнес Шаости и, помолчав немного, добавил: – Она любит вас, Повелитель. Вы – ее отец, по ее собственному выбору. Неужели вы и в самом деле подумали, будто Джанелль позволит вам отойти прочь, если только вы сами того не захотите?

Сэйтан постоял еще немного, ожидая, пока Шаости последует за остальными, а затем наконец решился ответить на его последний вопрос.

Да. Пусть Тьма осенит его своей силой, да. Он позволил чувствам захватить власть, одержать верх над разумом. Был готов уничтожить весь Темный Совет, лишь бы сохранить ее. Следовало вспомнить, что Джанелль сказала тогда на этот счет, – она обещала, что не позволит Совету оставить новые шрамы в его душе.

Она остановила их – и остановила его.

Сэйтан испытывал мучительный стыд – он так и не сумел понять то, что Карла, Габриэль, Шаости и все остальные сообразили в тот же миг, как услышали точные слова, сказанные их подругой. Любя ее так сильно, всем своим сердцем, живя с ней день за днем и наблюдая, как Джанелль превращается в Королеву, которой ей с детства суждено стать, он должен был знать.

Почувствовав себя значительно лучше, Сэйтан направился в столовую.

Теперь его беспокоила лишь одна вещь, при одной мысли о которой у Повелителя по спине бежал неприятный холодок.

Как, во имя Ада, Джанелль это сделала?!

Геката смотрела из окна на унылую растительность. Как и в других Королевствах, в Аду времена года сменяли друг друга, однако даже летом это был мрачный, холодный край, затянутый вечными сумерками.

Все снова пошло не так. Каким-то образом, по совершенно неизвестной ей причине, все снова пошло не так.

Она рассчитывала, что Совет сумеет разлучить Сэйтана и Джанелль. Она не предвидела, что девчонка воспротивится его решению – да еще таким зрелищным образом.

Девчонка. Столько силы… нужно только ее раскрыть и использовать. Должен же существовать какой-то способ добраться до нее, должна быть наживка, на которую девчонка обязательно клюнет…

По мере того как в ее голове начал формироваться пока еще смутный план, улыбка, появившаяся на губах Гекаты, становилась все шире.

Любовь. Восторженное преклонение молодого человека против привязанности отца. Со всей своей силой эта девчонка по-прежнему оставалась пустоголовой, мягкосердечной дурой. Разрываясь между чужими потребностями и собственными желаниями, которые она могла бы спокойно удовлетворить, поскольку давно потеряла невинность… Разумеется, Джанелль пошла бы на это. Верно? Если только мужчина будет умел и привлекателен. Через некоторое время с помощью сильнодействующего афродизиака, вызывающего привыкание, постель будет нужна ей куда больше, нежели заботливый папаша. А если она вдруг заупрямится и не захочет дать возлюбленному то, о чем он мечтает, он сможет наказать ее отказом от близости. Вся эта восхитительная темная сила окажется во власти кретина с членом и яйцами, который, разумеется, будет подчиняться ей, Гекате…

Она задумчиво прикусила острый ноготок.

Да, в этой игре потребуется изрядная доля терпения. Если девчонка боится сексуальных прелюдий и будет изображать из себя недотрогу, что бы ни делал ее воздыхатель… Впрочем, пока нет нужды беспокоиться об этом. Сэйтан ни за что не смирился бы с этим, не позволил бы своей дочурке стать фригидной. Он сам был верным сторонником сексуальных удовольствий – впрочем, точно так же он верил в супружескую верность. Последнее, кстати, всегда было досадной помехой. Зато первое гарантировало, что его любимая малышка через год-другой дозреет и сочный плод можно будет с легкостью сорвать.

Улыбнувшись еще шире, Геката наконец отвернулась от окна.

Хоть на что-то этот помоечный сын блудливой суки сгодился.

Сэйтан вручил лорду Мегстрому бокал бренди, а затем опустился в кресло за своим столом из черного дерева. Едва миновал полдень, однако после трех «дней», на протяжении которых царила вечная ночь, Повелитель стал сомневаться, что его собеседник начнет юлить, едва опрокинув первый стаканчик.

Сэйтан подпер рукой подбородок. Что ж, по крайней мере, у этих идиотов в Совете хватило ума прислать лорда Мегстрома. Всем остальным он не задумываясь отказал бы в аудиенции. Однако Повелителю не понравилась усталость, сквозившая во всем облике посетителя, и он надеялся, что лорд сумеет полностью оправиться от потрясений, которые принесли ему последние три дня. Сам Сэйтан провел большую часть своей очень долгой жизни между закатом и рассветом, однако эта неестественная тьма, окутавшая Кэйлеер, действовала на нервы даже ему.

– Вы хотели встретиться со мной, лорд Мегстром?

Руки Предводителя заметно дрожали, когда он поднес к губам бокал с бренди.

– Члены Совета весьма расстроены. Они не привыкли к роли заложников, и им не по нраву сложившаяся ситуация, однако меня попросили сделать вам одно предложение.

– Вам нужно вести переговоры не со мной, Предводитель. Условие поставила Джанелль, а не я.

Лорд Мегстром был поражен услышанным до глубины души.

– Но мы полагали…

– Вы ошибались. Даже у меня нет власти сделать это.

Лорд Мегстром закрыл глаза. Его дыхание было слишком быстрым и поверхностным.

– Вы знаете, где она сейчас находится?

– Полагаю, в Эбеновом Аскави.

– Но зачем юной девушке отправляться в такое место?!

– Это ее дом.

– Мать-Ночь! – прошептал Мегстром. – Мать-Ночь… – Он одним глотком осушил бокал. – Как вы полагаете, мы сможем встретиться с ней?