— Раритетная посуда, — пояснил голем. — Все… гхм… лица выполнены с большим портретным сходством.

— Меня больше интересует его вместительность, — признался Такангор.

— У вас странное настроение, генерал.

Впервые за все время их знакомства Думгар назвал минотавра генералом.

— Мягко сказано, — пожал плечами тот. — Ума не приложу, кого поставить в ущелье.

— А кого бы вы хотели, будь ваша воля?

— Себя.

— Это исключено.

— Знаю-знаю. Мадарьяга и Гампакорта нужны мне в центре. Бедерхем сражается на полставки, до полудня. Борромель должен находиться рядом с Гампакортой, да и не продержится он там один, даже если дать ему отряд. А кого назначить в этот отряд? Кто устоит столько, сколько потребуется? Хуже всего, что сделать такой выбор — означает собственной властью обречь кого-то…

— На смерть?

— Во всяком случае, риск очень велик.

— Думаете, в другом месте будет безопаснее?

— Нет.

— Тогда что вас смущает, милорд?

— Тут, — и Такангор упер палец в небольшое пятнышко на макете, — тут будет так же тяжело, как и везде, но еще и одиноко, и безвыходно. Тем, кого я сюда поставлю, не придется отступать. Они будут как прикованные к этой скале!

— Понятно. — Думгар внимательно рассмотрел макет и расставленные на нем шахматные фигурки. — Мне нравятся ваши идеи, те, которые я в состоянии уловить. В остальном я безоговорочно доверяю вам, милорд. А потому есть два оригинальных предложения.

— Да?

— Первое — выпить за нашу победу.

— Не возражаю, — сказал Такангор, который чувствовал, что ему чего-то не хватает для душевного равновесия в последние несколько часов.

Но пришел Думгар, умнейший из големов, и развеял мрак тайны. Конечно, давно уже следовало выпить. Иссушенный жаждой организм обуяла ипохондрия, вот откуда эти тоскливые мысли.

— А во-вторых, — пояснил домоправитель, глядя, как бульбякса низвергается водопадом в бездонную глотку великого полководца, — предлагаю вам себя в качестве этого самого отряда.

Такангор пошевелил ушами.

— Вы хотите оборонять ущелье в одиночку?

— Да, милорд.

— Думгар, я не сомневаюсь в ваших грандиозных возможностях, но все же напомню: это демоны. И там их будет много. Кажется, воевать — их любимое занятие, в остальное время они скучают. Я читал старые газеты и семейные хроники да Кассаров. У них легионы. Как вы собираетесь справиться с ними самостоятельно?

— Я предпочитаю не распространяться о своих методах, — дипломатично ответил голем. — Подумайте, милорд. Я уверен, что удержу это ущелье, коль скоро вы считаете его стратегически важным. Конечно, я бы хотел находиться подле мессира Зелга и рядом с вами, но самым рациональным решением будет поручить мне левый фланг.

Тут Думгар заметил, что Такангор собирается что-то возразить, и опередил его обещанием:

— Даю слово чести, что позову на помощь, как только пойму, что ситуация обостряется. Вас удовлетворит такое решение проблемы, генерал?

И минотавр, вздохнув, признался:

— Нет, не удовлетворит. Просто деваться нам некуда.

— Надеюсь, что я смогу вас немного подбодрить, — сказал голем хорошо знакомым минотавру тоном.

Так обычно обращался к нему Фафетус, создавший новый коктейль — гремучую смесь, валящую с ног простых смертных до того, как они смогли высказать свое мнение, — и жаждавший опробовать его на настоящем ценителе.

— Что там у вас?

Думгар пододвинул к минотавру уже знакомый кувшин.

— Бульбякса закончилась, — печально поведал Такангор.

— Возможно.

Заинтригованный минотавр осторожно потряс сосуд. Он показался ему полным, несколько крупных капель тяжело упали на бумаги, и какой-то отчаянный библиотечный дух неодобрительно пискнул по этому поводу.

— Я же все выпил!

— Это пригубный наливайник, — сказал голем. — Семейная реликвия да Кассаров. Наливает все, что пожелаешь, и в любом количестве. Наполняется сам, за счет ближайших ресурсов, как то: трактиров, харчевен, лавочек, элитных винных погребов и секретных домашних заначек.

— Здорово! — искренне восхитился Такангор. — Пахнет бамбузякой.

— Пригубный наливайник угадывает неосознанные желания владельца, — пояснил домоправитель.

Теперь-то минотавр совершенно не сомневался в том, что выиграет это сражение. Он фыркнул и прильнул к живительному источнику, как утомленный кочевник после длительного перехода по пустыне.

— Думгар! — закричал где-то вдалеке голос, в котором все лично заинтересованные признали доктора Дотта. Но не просто доктора Дотта, а страшно возмущенного доктора Дотта. — Думгар, ты снова вытащил из запасников эту адскую приспособу! Думгар! Даже не думай прятаться, я знаю, что это ты с твоим ненасытным наливайником!!! У меня испарилась бамбузяка! Держись, я иду с тобой разбираться.

* * *

Монарх прошелся по кабинету несколько раз и зачем-то заглянул под стол. У присутствующих складывалось стойкое впечатление, что именно там он пытается найти ответы на мучащие его вопросы.

— Я понимаю, — сказал Юлейн, — Галармон в отставке, как того требовала его честь и совесть. Я сам подписывал прошение.

— Да, — кивнул граф да Унара.

— Но где наш новый главнокомандующий?

— Ушел в работу.

— Положим, но почему я никак не могу с ним встретиться?

— Он ушел в работу с головой.

— А когда вернется?

— Вот-вот…

Юлейн согласно покивал. Затем встрепенулся:

— Не морочьте мне голову! Кого мы назначили преемником Галармона?

— Его ближайшего друга и помощника — полковника Уизбека Райри Тинна.

— Это такой тифантиец с узкими глазами?

— Именно так, ваше величество.

— Я желаю его видеть.

— Никаких проблем, ваше величество, — сказал начальник Тайной Службы. — Разве что одна, совсем небольшая.

— Что еще?

— Полковник, то бишь генерал Уизбек находится в очередном отпуске.

— Вы только что сказали, он с головой ушел в работу.

— И в отпуск! — ввернул маркиз Гизонга. — Одно другому не мешает.

— От меня всегда что-то скрывают, — посетовал Юлейн.

— Как можно, ваше величество! — Гизонга приложил руки к груди и закатил глаза.

— Ладно, — смилостивился король. — Бог с ним. В отпуске так в отпуске. Знаете что, у Галармона был такой чудный адъютант — душка, да вы должны его помнить, от него все наши дамы без ума. Даже голубушка Кукамуна с тещенькой Анафефой. Бывает же такое, — задумчиво протянул он, размышляя о чудесах, которыми полон этот странный мир.