Я была впечатлена тем, что нечто столь необычное существо как Токин так мог прятаться. Если только мы просто еще не наткнулись на его тело.

— Кто-то еще все еще числился пропавшим без вести? А Рейли? — спросила я. — Парень, который искал Чалис? Где он?

— На самом деле, у него довольно интересная история, — ответила Кисмет.

— Я и думала, что он фотографировал членов королевской семьи вампиров ради шуток.

— Не совсем. Хотя на самом деле он частный детектив с несколькими довольно впечатляющими помощниками в полиции на западном побережье. Он наткнулся на нескольких вампиров там, работая над делом, и несколько месяцев назад его расследование привело его сюда.

— Чего он хочет?

— В основном, он хочет правды. И в последнее время он получил изрядную порцию этого, но я могу рассказать тебе все подробности позже. Это может подождать, пока ты не встанешь на ноги. Ты не против переодеться? Если выйдешь из библиотеки в таком виде, то привлечешь внимание.

Я фыркнула. Кисмет принесла сумку, которую оставила в проходе. Все, включая Макса, отвернулись, пока я натягивала джинсы и рубашку. Я была очень худой, и мне нужно немного набрать вес, прежде чем сильный ветер унесет меня в страну Оз.

Я засунула КПК в задний карман, решив пока держать его существование в секрете. Когда попыталась поблагодарить Макса, он поднял каменную руку и покачал массивной головой. — Я был у тебя в долгу с того момента, как тебя взяли в плен гоблины, Эвангелина. Я вернул долг.

— Ты снова покинешь город?

— Сейчас да. Все не так, как было раньше. Удачи.

— И тебе.

Солнце припекало, приближалось лето, и становилось только жарче. Потрясающе. Мы втроем прошли через библиотеку без происшествий и странных взглядов. В последний раз, когда я уходила отсюда, ко мне на улице пристал старый друг Чалис. По пути к джипу Кисмет на нас никто не обращал внимания. Я устроилась на заднем сиденье, и город проносился за окном, как в тумане.

Кисмет настояла на том, чтобы проводить меня, пока Майло ждал у джипа. У меня не было сил протестовать. На полпути вверх по узкой лестнице, которая вела в такой же узкий коридор с крошечными квартирами, я поняла, что у меня нет ключа. Но у нас имелся запасной, спрятанный под незакрепленным куском дверной рамы. Я вытащила его, отперла замок и повернула ручку двери.

Квартира оказалась безупречно чистой. Старый ковер заменен новым, темно-синим с толстым ворсом. Цементный пол чисто вымыли, и он все еще пах отбеливателем. Даже стены были свежевыкрашены, стирая все признаки того, что произошло в мой последний день здесь: смерть Джерона, захват и допрос Токина и всю пролитую кровь. Даже дыра в том месте, где Вайят приколол руку Токена к стене, была заделана, как будто ее никогда не существовало.

Все было ровным, чистым, на своих местах. Никаких признаков того, что здесь кто-то жил. От этой стерильности у меня сжалось сердце. Место, которое когда-то казалось таким уютным, таким похожим на дом, сейчас выглядело таким же гостеприимным, как комната в мотеле.

О чем я думала?

О да, психопат и моя не такая уж особенная кровь. Кстати, об этом… — Анализы крови.

— Что? — спросила Кисмет.

— Анализы крови, которые мы провели в лаборатории. Результаты должны были прийти в день моего отъезда.

В ее глаза появилось понимание. — В крови ничего не нашли. Что бы ни сделало твое тело, чтобы исцелиться от вампирского паразита, современная наука не может это отследить. Думаю, магия побеждает.

Я могла бы рассказать всем об этом несколько недель назад и избавить себя от кучи мучений и душевной боли. О, подождите, я и так всем это говорила.

— Тебе не обязательно оставаться здесь одной, — сказала Кисмет.

— Мне действительно нужно побыть одной. Пусть даже ненадолго.

— Тогда возьми это. — Она протянула мне одноразовый сотовый телефон. — Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. На самом деле, позвони мне позже вечером, просто чтобы я знала, как у тебя дела.

Казалось, что она решила и меня взять под свое крыло курицы-наседки. Возможно, сейчас я была намного ближе к ней по возрасту, но у нее все еще имелся почти десятилетний жизненный опыт. Было бы здорово снова завести подругу. Я взяла телефон.

— Если я что-нибудь услышу от Вайята, то позвоню, — пообещала она, поворачиваясь, чтобы уйти. — Поговорим позже.

— Хорошо.

Кисмет задержалась в дверном проеме, как будто ожидая, что я исчезну в облаке дыма, и, наконец, ушла. Я закрыла замки, бросил телефон на кофейный столик, затем побрела на кухню. Холодильник был пуст, что, вероятно, хорошо. Не хотелось убирать плесень, которая когда-то была едой. Я нашла в шкафу немного воды в бутылках и выпила ее, затем поставила несколько бутылок в холодильник охлаждаться. В морозилке у меня все еще лежали кое-какие полуфабрикаты, плюс банки с супом и коробки с макаронами в шкафчиках. Это немного, но кое-что.

Я отнесла воду в спальню, и горе чуть не свалило меня с ног. Кровать, на которой мы с Вайятом провели несколько целомудренных ночей, была аккуратно застелена. Все подметено, вытерто и так же стерильно, как и в остальной части квартиры. Моя одежда — несколько топов и единственная пара джинсов, которые еще не были запачканы или порваны, — висели в шкафу. Даже ноутбук и фотография, которые Вайят принес в хижину, предполагая, что мы никогда сюда не вернемся, стояла на комоде. Я смотрела на фотографию Чалис и Алекса, сделанную до того, как мы все трое умерли, и наши жизни необъяснимым образом перепутались.

Горячие слезы потекли по моим щекам. Я упала на колени, раскачиваясь взад-вперед, крепко обхватив руками живот, и зарыдала. Я плакала до тех пор, пока у меня не заболела голова и во мне не осталось слез. Затем заползла на кровать и измученная уснула.

К счастью, мне ничего не приснилось.

Глава 24

В какой-то момент ночью позвонила Кисмет, чтобы проверить, как у меня дела. Я пробормотала, что мне нужно выспаться, затем повесила трубку. Утром вставать не хотелось, но ради Вайята это стоило сделать. Он где-то там, снаружи. И мне нужно найти его, сказать ему, что я жива.

Эта мысль подтолкнула меня пойти в душ. Вода смыла многонедельный пот и помогла мне наконец почувствовать, что полностью исцелилась. Я также впервые взглянула на свою левую руку и снова чуть не заплакала. Моего мизинца не было, его отрезали ниже костяшки,