— Эй, алчный и наглый пёс! Ты пожалеешь, что так поступил со мною. Я тебя запомнил. Мы с тобой ещё встретимся.

Добид прибавил скорости, припустившись почти бегом. Через плечо он видел, как воин сначала стоял с оторопелым видом. Потом яростно заорал и взмахнул копьём. Однако сообразив, что юношу ему не догнать, плюнул злобно и отправился к рубежной заставе.

И снова шёл Добид серой каменистой долиной. Миновав неподвижное море холмов стал подниматься в горы. Он возвращался в родную страну. Спрятаться от Саула у заклятых врагов-пелиштимцев не пришлось. Значит, надо было искать другой выход, раз ангел пообещал ему долгую жизнь. Добид брёл своим путём и раздумывал, как быть дальше.

Впереди высилась гора, обрывистая, горбатая, местами с гривой дикого леса. Сивая, с голубыми прожилками, она тонула в синеве небосклона. Где-то неподалёку находился его милый городок, небогатый, уютный Бет-Лехем. Там жила его семья, и Добид очень беспокоился о её участи. Ведь Саул, не догнав зятя, мог перенести свой гнев на его родных.

Встретил юноша двоих охотников, промышлявших в предгорье с луками и силками. Они уже подстрелили куропатку, вытащили из западни с десяток перепелов и дроздов. Поначалу Добид опасался вступать в откровенный разговор. Однако через час общения с ними убедился в их доброте. Это были люди простодушные и правоверные. Они оказались почти соседями, жителями укреплённого местечка близко от Бет-Лехема. Один даже знал его отца и говорил о нём с большим уважением.

Тогда бывший тысяченачальник рискнул открыть им своё имя, рассказал о немилости царя и просил сообщить об этом отцу. Узнав, кто стоит перед ними с просьбой о помощи, охотники-земляки пришли в восторг. Они уверили его, что найдут почтенного Ешше и передадут ему привет от сына. В их глазах Добид рисовался гораздо большим героем и защитником народа, чем грозный Саул. Оба были молоды, смелы, жизнерадостны и гордились заслугами бетлехемца, прежде всего, как юдеи.

— Эх, господин наш Добид, ты такой доблестный боец и радетель своих людей, что ничем не хуже бесноватого бениаминца из Гибы. А по правде говоря, лучше, — заявил один из них, по имени Хамул. — Не унывай. Раз праведный прозорливец Шомуэл полил на тебя освящённым маслом, всё и пойдёт как по маслу. Сегодня царём Саул, а завтра выберут тебя. Давай-ка, Немуэл, разжигай костёр. Зажарим птиц и угостим нашего Добида ужином. А я сбегаю к ручью, зачерпну воды.

На другой день охотники поспешили в Бет-Лехем. Добид сказал им про труднодоступную Адолламскую пещеру. Там он хотел дождаться родных.

Через двое суток на гребне холма, где пролегала тропа, показались путники в бурнусах и накидках, белых от пыли. Это прибыл весь род Добида: отец, мать, четверо братьев и прочие родственники — мужчины, женщины, подростки. Они осторожно вели ослов, груженных скарбом, продовольствием, кувшинами с водой и вином, корзинами на перекидных ремнях, в которых везли маленьких детей и ягнят. Гнали небольшое стадо коз и овец. Седобородые старики и женщины окружили Добида, прикасаясь к его одежде, целуя его в плечо и в бороду, хотя она едва пробивалась.

Таким образом, он без обсуждений был утверждён шейхом и военным вождём. Два старших брата с рабом-аморреем угнали основные отары рода на дальние неприметные пастбища. Из дома в Бет-Лехеме забрали всё ценное, а двери заколотили.

Разместились частью в пещере, остальные в палатках и шалашах. Женщины шили одежду и готовили пищу. Мужчины сторожили становище, мастерили оружие, охотились неподалёку. Подростки пасли стадо и упражнялись в метании из пращи.

Постепенно к Адолламской пещере стали сходиться все притеснённые судьями, все разорившиеся от нападения пелиштимцев, все должники и огорчённые душой из-за преследований ставленников Саула. Некоторые бежали в поисках вольной жизни и даже из-за потери возлюбленной. Таких добровольных пришельцев накопилось около четырёхсот человек.

Пришёл однажды скорбный измождённый юноша. Он назвал себя Абитаром и рассказал Добиду, как Саул приказал убить его отца Ахимелеха и ещё восемьдесят пять священников-левитов. Спустя некоторое время Абитар узнал, что идумей Доик, посланный царём, вырезал всё население города Номбы, где погибли его мать, сёстры, братья и родственники.

Добид помрачнел. Он сидел перед затухающим костром. Угли в костре рдели, как кровь, и невольно наводили мысли на то, что жестокость Саула может вполне настигнуть и родителей Добида, других домочадцев и близких людей. Надо было принимать решение об их спасении.

— Да, друг мой, горе твоё понятно и неутешно, — сказал Добид юному левиту Абитару. — Я догадывался в тот день, когда находился в Номбе и разговаривал с твоим отцом, что Доик непременно донесёт Саулу. Мне нужно было предупредить Ахимелеха об этом. Следовало обратить его внимание на опасность. Тогда я сам бежал от смерти из Гибы. Я виновен, друг Абитар, в гибели твоего отца и всех душах дома твоего.

— Мой отец был человек честный и добрый, но упрямый. Он вряд ли послушал бы тебя, не считая себя виновным перед царём. Он не понимал, что Саулу не нужны доказательства и правдивые основания для удовлетворения своей жестокости. К тому же злой дух терзает царя и требует жертв. Саул стал беззаконным убийцей. Бог не простит ему крови невинных.

— Садись к костру, — со вздохом предложил юноше Добид опечаленный тяжким известием. — Кто ищет моей души, будет искать и твоей. Не ходи один, останься у меня. Здесь ты в безопасности, пока я и мои люди живы.

С восходом солнца Добид назначил сборы и выступил походом в пустынные земли за Ярдоном, подальше от Гибы. Он решился сделать рискованный шаг.

Среди засушливых степей, травянистых холмов и редких поселений дальнего Заиорданья продолжал существование народ мохабитов. В начале своего царствования Саул пресёк дерзкий набег верблюжьих всадников с синей татуировкой на щеках. Он внезапно окружил и уничтожил их лагерь. Мохабиты были частично перебиты, частично рассеяны. Этот подвиг, так же как и другие победы, прославил Саула в глазах всего Эшраэля.

Впоследствии также случались вооружённые столкновения с мохабитами. Затем основные воинские усилия Саула переместились на защиту от нападений пелиштимских князей, чьи войска были очень хорошо вооружены и обучены. Они представляли для Эшраэля более значимую опасность, чем беспорядочные набеги бедуинских племён.

После нескольких дней скитаний, перейдя бурую равнину, иссечённую руслами высохших ручьёв, караван бетлехемцев приблизился к крепости, стоявшей на каменистой возвышенности. Неподалёку стадо одногорбых верблюдов жевало пустынные растения. А дальше, на голубоватых холмах, пёстрыми пятнышками ползали овцы. Это был главный город страны Машшит Мохабитский. Добит остановился перед крепостью. Вместе с отцом и несколькими седобородыми родственниками он смиренно приблизился к древним стенам, склонил голову и, сняв поясной ремень, повесил его на шею. Этим жестом он предавал себя и своих людей в полную волю хозяина.