Они уходят.

Молча поднимаются один за другим и гуськом уходят во тьму, равнодушно проходя мимо неподвижно лежащего трупа. Не слышны ни рыдания, ни вопли. Никто их не сопровождает и не присматривает за ними.

Слышен только рев пожара.

И снова начинает звучать музыка.

* * *

Кошмар будит меня в синий, бледный рассветный час среди мороси и карканья ворон. После я сижу, завернувшись в плащ, и смотрю сквозь дыру шалаша на поток, спрятанный в тумане, и на мокрую листву, уже начинающую желтеть. Нужно бы еще немного поспать, но я не хочу.

Боюсь засыпать.

Боюсь, что кошмар, который видел во сне, происходит по-настоящему.

Я заражен силой урочища. Возможно, таковы побочные действия.

Я снова иду по азимуту, быстро, ни на что не отвлекаясь, но единственный метод, которым могу пользоваться, мне совершенно не нравится. В горах хождение напрямик обычно плохо заканчивается.

Я натыкаюсь на них около полудня, на дороге, что идет траверсом склона. Сперва слышу шаги. Шорох подошв, отзвук, когда кто-то спотыкается о камень без слова жалобы или стона боли. А потом странное, ритмическое бормотание множества глоток. Но я уже лежу в густом кустарнике, прикрытый сухой травой и ветками, окруженный роем возмущенных комаров.

Я прячусь в паре метров от тропы и могу наблюдать, как они проходят.

Люди Огня – или другое племя. В любом случае, не Люди Змеев. Плетутся гуськом, один за другим, спотыкаясь и волоча ноги, каждый держит ладонь на плече идущего впереди. Шагают и выводят монотонную дикую мелодию. Она кажется мне на удивление знакомой, и вдруг я вспоминаю. Выводят тот самый мотив, который во сне наигрывали призрачные музыканты.

Я лежу неподвижно и жду, пока они пройдут. Тридцать восемь. Мужчины, женщины. Разного возраста.

Держат руку на плече впередиидущего и шагают вперед, словно вереница зомби, – туда, откуда я пришел.

И у всех глаза затянуты странными, отдающими в золото бельмами.

Селения я начинаю находить уже днем.

Сперва – военные руины. Кипы обугленных балок, закопченные остатки каменных фундаментов, уложенные рядами трупы в разных стадиях распада, рои мух, карканье ворон. Ужасный смрад горелого и падали. Это не выглядит, как городок из моего сна, но все равно производит мрачное впечатление. В каждом я нахожу следы жутких казней: обугленные, скорчившиеся тела, привязанные двухметровой цепью к частоколу или к какому-то столбу. Я видел это во сне. Эти люди почитали огонь, почитали бога-кузнеца, производили драконье масло – смесь греческого огня с напалмом, танцевали Танец Огня. Поэтому Змеи жгут их живьем. Приказывают им танцевать в огне.

Типичное чувство юмора захватчиков.

Еще я натыкаюсь на совершенно пустое поселение, хотя и без следа разрушений.

Сперва я сижу в кустах и наблюдаю.

Царит полная тишина. Из-под крыш не сочатся дымки, не кудахчут куры, не лают собаки и не ревет скот. Ничего.

Сижу так полчаса, хорошо замаскированный и неподвижный.

Между домами – запустение. Начинается мелкий дождик, сыплет листва с деревьев.

Я скольжу за невысокий частокол, скорее даже склоненный наружу тын из заостренных жердей, и осторожно иду вдоль стен.

Не видно ни малейшего следа схватки. Ни трупов, ни крови.

Всех словно вымело. Мужчин, женщин, стариков, детей, скотину, свиней, коз и собак.

Над селом даже птицы не летают, не видно ни мух, ни муравьев.

Я машинально активирую Цифраль.

Она появляется во всплеске радужных искр, бабочка-нимфетка с золотыми волосами. Я начинаю к ней привыкать.

* * *

– Ты использовал почти все, – сказала она. – Там, в пещере.

Драккайнен, сидящий под избой на корточках, быстро оглянулся.

– И правда, я не вижу свечения. И не чувствую мурашек, – проворчал вполголоса. – Ну, что ж. Входим.

Двери ближайшей избы не закрыты. Он легонько толкнул их клинком, а потом скользнул внутрь, вдоль стены, защищая спину.

Какое-то время ничего не было слышно. Драккайнен обошел большую комнату с поднятым для удара мечом, ставя ноги в боевую стойку, будто в некоем странном плавном танце. Заглядывал во все закутки, за все двери. А потом встал ровно, проворчал себе под нос «чисто» и высек огонь. Пламя лампадки окрасило светом бревенчатые стены, старательно застеленные деревянные кровати в нишах, накрытые кусками шкур, длинный стол, уставленный едой.

Изрядным количеством еды на десяток человек. Две целиком запеченные туши на деревянных мисках, плоские, круглые буханки, пучки бело-розовых побегов, похожих на аир, какие-то квашеные овощи в глиняных мисках, плавающие в заливке.

Жаркое было холодным, пена в кувшинах опала, хлеб немного подсох, но ничего не испортилось. Пахло вполне аппетитно.

Драккайнен присел у очага и растер в пальцах щепотку пепла.

– Кажется, что все случилось вчера, – заявил. – Сели ужинать. Богатый ужин, поскольку и дом не из бедных. Все прибрано, на столе чистая скатерть и приличные ножи, жаркое из свинины или других каких тапиров, вокруг очага шкуры, истинный музейный экспонат. Некоторые успели отрезать себе куски жаркого, кто-то преломил хлеб, кто-то налил пива. И только. Никто не выпил ни глотка, никто ничего не откусил. Спокойно встали и вышли, забрав с собой скот, крупный и мелкий, а еще мух и пчел. Похоже, их весьма тщательно и без насилия похитил НЛО. Что это я? Ведь тут я – НЛО.

Он встал.

– Аж просится, чтобы я угостился. Аж просится, чтобы задержался на ночлег. На стенах – оружие, в колодце – вода, запас дров и чистые постели. Идеал. Поэтому он мне не по нраву. Выходим, Цифраль. Через умывальню. Ни к чему не прикасаемся, не забираем даже гвоздя.

Насколько он разобрался в планировке здешних домов, всегда почти одинаковых, выстроенных словно одной и той же фирмой-разработчиком, в умывальне должен быть второй, черный выход, ведущий на закрытый двор с хозяйственными постройками.

Он нашел дверь и беззвучно выскользнул наружу. Заглянул еще в сараи и конюшни, но не нашел ничего и там. Не увидел ни лошади, ни бурого буйвола с огромными рогами, ни жуткой, похожей на миниатюрного гиппопотама свиньи. Ни мух, ни пауков. Никого.

Стояла мертвая тишина, только ветер шумел в деревьях да плескался неподалеку ручей. Вуко прокрался сквозь солидную деревянную калитку в углу подворья и пошел между домами, опустевшими и тихими, такими же, как тот, что он проверил. В воздухе кружились яркие осенние листья, похожие на тропических бабочек.

– Любой бы здесь остановился, – заявил Вуко. – Место красивое и покинутое. Бери и живи. Даже вид превосходный. И оборонять просто, разве что пригодился бы частокол получше.

– Ты видишь где-нибудь тот отсвет? – спросила Цифраль.