Алькасар также давал кров нашему Карлу I, тогда принцу Уэльскому, на его пути домой, в Англию, после визита в Мадрид. Здесь принц отведал «форелей необычайной величины», выловленных, несомненно, в Эресме или Кламоресе, которые скачут с уступа на уступ у подножия замка. Покинув алькасар, можно спуститься с холма к перекрестку у церкви Веракрус, взглянуть оттуда на крепость — и решить, что, хотя замки бывают куда внушительнее, ни один столь полно не соответствует традиционным требованиям к замку в Испании: замок должен быть подобен сну.

Маленькая бурая церковь Веракрус, ныне заброшенная, построена, как и Темпл в Лондоне, по образцу круглого храма Гроба Господня в Иерусалиме, каким его видели рыцари-тамплиеры. Это небольшое, но внушительное здание напоминает о том, что госпитальеры и тамплиеры принимали большее, чем принято думать, участие в непрерывном крестовом походе Испании. Церквушку, вероятно, возвели через несколько лет после битвы при Лас-Навас-де-Толоса, когда участвовавшие в крестовом походе рыцарские ордена объединились вокруг Альфонсо VIII и покрыли себя неувядаемой славой. В центре церкви стоит любопытная двухъярусная конструкция — возможно, она символизирует Гроб Господень. Ступеньки ведут на верхний ярус, где, по преданию, претенденты на рыцарское звание совершали ночное бдение над оружием, а утром спускались в нижний ярус, где облачались в доспехи и получали акколаду.

Недалеко от церкви поднимается нагретый солнцем склон холма, душистый от дикого шалфея, с его вершины течет тонкая струйка воды. У холма, фактически встроенная в него, чтобы образовался грот, стоит церковь кармелитского монастыря. Я стоял, разглядывая сквозь прутья огромной черно-золотой reja алтарь, где восседает на троне Богородица в барочном великолепии, и едва мог поверить, что видимая мною картина — не следствие игры света. Может ли Богоматерь держать фельдмаршальский жезл? Кажется маловероятным, но все же так и есть. Священник рассказал мне, что во время гражданской войны генерал Варела пожаловал этой Мадонне официальный титул капитан-генерала. Это напомнило мне услышанную где-то историю, пришедшую из противоположного лагеря — о Богородице в деревне социалистов, которую сделали членом местного профсоюза: ей даже выдали членскую карту. Хотя кому-то это может показаться странным и даже непочтительным, но такова религия в повседневной жизни. Именно это имела в виду святая Тереза, когда говорила о нахождении Христа «в кухне, между горшками и кастрюльками».

В другой части церкви я нашел небольшой люк в мощеном полу и, поскольку рядом никого не было, отважился его открыть — и обнаружил, что смотрю в пустой склеп. Тогда я заметил надпись, которая гласила, что нетленные мощи святого Хуана де ла Крус покоились здесь до его беатификации в 1675 году. Я взглянул вверх и увидел огромную картину, ярчайшими красками изображающую апофеоз святого Хуана де ла Крус и святой Терезы. Оба святых возносятся к небесам сквозь гигантские клубящиеся облака рая: святая Тереза — на колеснице, влекомой купидонами с завязанными глазами, а святой Хуан де ла Крус — в повозке, запряженной орлами в коронах. Ее колесница символизирует солнце, а его — луну, ибо Хуан, конечно же, был мистиком школы ночи, узревшим свет во тьме.

Мощи святого Хуана де ла Крус вынули из склепа и поместили в большую и роскошную гробницу неподалеку, поразившую меня до глубины души. Поистине великанская гробница для крошечного святого — он был ростом всего пять футов два дюйма, — помпезное вместилище для маленького тела, чей владелец, пока был жив, всегда считал его досадной помехой, неудобством, требующим сурового обращения. Из всех испанцев, прошлых и нынешних, святой Хуан де ла Крус, или Иоанн Креста, — самый трогательный и самый бесплотный. Он плыл по религиозной истории Испании шестнадцатого века, словно дух — кажется даже, что он почти не привязан к земле. Он писал любовные стихи, обращенные к Богу, и эти стихи прекраснее всех, когда-либо написанных святыми. В поисках вдохновляющей мудрости этот великий духовный исследователь всегда выходил скитаться ночами, чтобы славить Бога в темноте. Невозможно думать о нем отдельно от святой Терезы; встретив Хуана впервые еще юношей, она с первого взгляда ощутила его святость и втянула молодого монаха в кармелитскую реформу.

Духовные приключения святого Хуана де ла Крус хорошо известны изучающим мистицизм, но его земные опыты, возможно, не так знакомы. Даже странно думать, что святой Иоанн Креста вообще имеет отношение к мирской жизни. Некоторое количество рассказов о нем собрали, когда начался папский процесс его беатификации, и эти истории открывают нам святого в обыденной жизни, а не в молитвенном экстазе посреди неуютной кельи.

Забавно представлять пятифутового святого Хуана, приказывающего паре испанских головорезов прекратить драку. Это произошло, как свидетельствует отец Мартин де ла Асунсьон, когда они со святым путешествовали на мулах недалеко от Гранады. Когда они проезжали мимо трактира, оттуда выскочили два разъяренных андалусийца с ножами в руках и начали нападать друг на друга. У одного уже шла кровь. Святой воскликнул: «Во имя Господа нашего, Иисуса Христа, повелеваю вам прекратить брань!» — и бросил между ними свою шляпу. К удивлению зевак, которые уже некоторое время пытались разнять дерущихся, мужчины посмотрели на маленькую фигурку на муле и послушались. Тогда святой Хуан спешился и, как рассказывают, учинил настолько неожиданное примирение, что дуэлянты не только обнялись, но и поцеловали друг другу ноги!

Однажды, когда святой обсуждал божественные материи с кармелитскими монахинями в Гранаде, сестра процитировала стих из книги, которую только что опубликовали. Святой попросил ее повторять строки, пока не выучил их наизусть. Тогда он отправился в келью и написал одно из самых известных своих стихотворений, которое начинается так:

Жаждой охваченный странной,

ждал я заветного срока —

и полетел я высоко,

цели достиг я желанной!

Я так высоко поднялся,

этим восторгом влекомый,

что в вышине незнакомой

я навсегда потерялся[106].

Не слишком приятно вспоминать, как этот добрейший и милостивейший из святых подвергался гонениям не подчинившихся реформе членов собственного ордена и как они секли его тело, пока то не превратилось в сплошную рану.

«Я счастлив, очень счастлив, — воскликнул он на смертном одре, — ибо, ничем не заслужив этого, я буду на Небесах уже сегодня».

Я знал, что когда мое путешествие окончится, я буду часто вспоминать эти прогулки по вечерам к церкви Веракрус, вокруг холма и вверх по крутой дороге с заросшим деревьями ущельем слева, где Кламорес бежит, звеня, к Эресме. Тогда я почувствовал себя настолько близким к Испании, насколько это возможно для иностранца. Мне доставляло удовольствие просто пребывать в одиночестве, сидеть и наблюдать отрадный узор жизни, разворачивающийся вокруг, не задавать вопросов и жить только сегодняшним днем — а это, по сути, и есть секрет Испании.

§ 3

В один особенно знойный полдень испанские приятели пригласили меня съездить с ними полюбоваться на фонтаны-шутихи в садах дворца Ла-Гранха, в семи милях от Сеговии. Это звучало как восхитительно прохладное времяпрепровождение, и мы договорились встретиться у акведука в полдень, где после недолгого торга наняли такси. Мы оказались в очереди машин и автобусов, набитых отдыхающими, поскольку фонтаны можно увидеть в действии не так часто. Деревенька Ла-Гранха была полна искателей достопримечательностей, и многие тысячи, как показывали номера на стоянке, приехали сюда из самого Мадрида.