– Нет. Нет!

Все обернулись. В дверях стояла Даша. Она впервые смогла подняться из кресла —одним рывком! – и упрямо удерживалась на слабых, непослушных ногах… пока не потеряла равновесие. Охнув, Даша стала заваливаться назад и вбок, Курт рванулся помочь – и остановился. За спиной Даши очень кстати оказалась Юна. Она сделала всё ловко и точно: подхватила под локти, усадила обратно в кресло.

– Вы не можете! Нет, вы не имеете права брать на себя какие-то глупые долги! У вас семья, дело, – зашептала Даша, глядя в пол. Вдруг вывернулась и с ненавистью уставилась на Юну. – Ты! Опять ты! От тебя во все стороны распространяется смерть, ты чудовище! Ты гноишь и очерняешь всех и вся… – Даша резко прокрутила колеса кресла, отодвигаясь от Юны. Посмотрела на Курта, пытаясь взять его в союзники. – Вы же понимаете. Не надо позволять ему слушать кого попало. Через месяц все придет в норму, да? Мы справимся, если выставим из дома эту мертвечину и еще его вот, он же не человек, он…

– Даша, вам лучше остановиться прямо теперь, – Микаэле решительно прервал череду обвинений. – По форме и по сути ваши идеи претят мне. Даша, прошу вас вернуться в свою комнату и отдохнуть. Для вас утро было слишком трудным. Курт, могли бы вы…

– Провожу. И врача, – Курт сразу оказался у дверей.

Юна пропустила его, виновато пожала плечами и, когда кресло было перемещено в коридор, прикрыла дверь. Почесала переносицу… и все равно звучно чихнула.

– Я немножко простыла. Если буду чихать еще, не сердитесь.

– Извините Дашу. Ей трудно, – мягко попросил Микаэле. – Я взвалил на ее плечи непосильный груз. У меня не было времени на более точный выбор опекуна и на его подготовку, что не отменяет ответственности за последствия. Но – к делу. Почему вы видите и слышите Густава, а я – нет?

– Через зеркало, наверное, налажу общение, – Юна глянула на Якова, на южанку…

Микаэле проследил взгляд и полноценно вспомнил, кто она – девочка с именем Агата. Та самая айлат, особенная жива южного храма, по слухам, более сильная и умелая, чем здешние «белые». Заполучить такую в охрану нельзя, на родине она почитается святой со всеми неизбежными последствиями в виде фанатичного почитания и тотальной несвободы. Микаэле осознал: летом он сам бурно радовался и благодарил Якова. Именно выползок смог привести эту девочку, а с ней заодно и пустынного убийцу из загадочного, легендарного клана. Да – его имя Юсуф. Он обещал служить, если айлат получит свободу от южного храма. Исполнить запросы оказалось непросто и недешево. Но Юсуф того стоил.

Юна снова чихнула, потерла нос и смущенно улыбнулась, Микаэле отвлекся от мыслей, ответно улыбнулся. Вдруг с кошмарной ясностью понял и принял происходящее здесь, прямо теперь. В кабинете рядом с ним – дорогие душе люди, молодые и вроде бы здоровые… и через месяц кто-то из присутствующих умрет. Пока наивысший риск – для Юны. Она знает, но удивительно хорошо справляется с этим знанием.

– Агата, я вспомнил вас… полностью. Я обладаю всеми знаниями прежнего Микаэле, но порой в ту, исходную, память надо всматриваться. Юсуф, не обижайтесь. Я должен был узнать вас сразу и поздороваться более тепло, и ведь вы встретили меня еще вчера! А я вас, уж простите, лишь теперь узнал.

– Это честь, обладать местом в вашей почтенной памяти, – южанин поклонился с обычной своей церемонностью.

– Нет, нельзя через зеркало. – Агата говорила и настороженно, с испугом, рассматривала Юну. – Вы не простужены, учитель. Есть большой холод, слишком много и близко. Нельзя вам снова стоять у порога. Ничуть нельзя, – Агата обернулась к Ники. – Я пойду. Даше плохо. Надо помочь.

– Пап, а если проверить то тело, – переборов немоту, спросил Ники. – Настоящее твое. Может…

– Съездить к майстеру так и так не вредно, – сразу решил Яков. – Хочу понять, кто он такой. Хочу убедиться, что мы окончательно искореним артель на этот раз.

– Начнем с поездки, уже дело, – Яркут встал, повернулся к двери, шагнул и задержался. – Радостный день, чтоб вас… Испохабили. Я зол на всех. Но вот беда, не пойму, кому набить морду, чтоб полегчало? Может, постучать собственной башкой об стенку? Пока я не нашел Мики, он был в безопасности. – Яркут рванул дверь, развернулся на пороге и рявкнул, глядя на брата: – А тебя под замок! Ты бесовски, до безумия, незаменим! Я говорю не как родственник, я говорю с холодной головой советника, идиотина! Посмотри, во что Ники превратился в два месяца пытки деньжищами и делищами…

Докричав фразу, брат шарахнул дверью так, что гул пошел по коридору!

– Хочу позавтракать с малышом Йеном. Ники, если можешь, приходи тоже, – пробормотал Микаэле и направился вон из кабинета. Приоткрыл дверь неплотно, поэтому расслышал, как Яков вздыхает и говорит, вероятно, обращаясь к Ники.

– Да, все так. Я понял при первой нашей встрече: Микаэле воистину незаменим. Это не шутка и не преувеличение.

– Может, однажды Йен станет похож на папу, – почти неслышно шепнул Ники в ответ. – Я, Паоло, прочие… мы не справимся. В нас мало света и много правил. Мы не вода и не твердь, мы – сырая глина. Лепим и лепимся, ни формы, ни содержания. А обожги нас – станем хрупкими. Папа иной. Лучше… нет, «лучше» – жалкое слово.

Микаэле грустно кивнул. Спорить бесполезно. Соглашаться – больно… Он так хотел вернуть память, а стоило ли? Хотя – да, стоило! Тогда, на темном перекрестке близ «Омута», пришло очень точное ощущение: нельзя уклоняться от стычки, нельзя вместо себя подставлять чужие кулаки и ребра…

– Степан, – шепотом позвали из-за угла.

– Петр, как кстати! – обрадовался Мики. – О, вы бодры и полностью одеты, хотя я слышал, что вас усыпили.

– Я немножко повар и значит, тонко чую привкусы. У них не вышло, но я старательно притворился для общего блага, – секретарь смущенно пожал плечами. – Я сконфужен. Это особняк Николо Ин Тарри, и вас принимают, как часть семьи. То есть я не задаю вопросов, но всё это превышает мое понимание возможного и даже сказочного.

– О, мое тоже, – охотно согласился Микаэле. – Петр, идемте. Надо накормить завтраком замечательного ребенка. Петр, вы будете его секретарем. Это моя сердечная просьба, отказать никак нельзя. Его имя Йен. Он будет учиться и расти, это замечательно удобно: у вас тоже найдется вдоволь времени для учебы. У Йена есть брат, который поможет вам с языками и этикетом. Петр, раскрою тайну. Все говорят о великом даре крови княжеского дома… но весь мой дар сводится к умению расставлять людей по местам, подходящим для них. Да: еще я убеждаю людей, что они достойны высокого предназначения. Перестаравшись, создаю мошенников и властолюбцев, это трудноисправимо. – Микаэле усмехнулся, вспомнив свой короткий разговор с хозяином артели. – А мой враг примитивен, как все жадные. Он думал, что денежная игра похожа на возню в песочнице. Что ему надо всего-то загрести весь песок на свою сторону. Лопатой! Лопатищей… Но песок уходит сквозь пальцы. Силу имеют лишь люди. Мои люди не передаются, как амбарные ключи, от хозяина к хозяину. Мои люди капризны, самолюбивы, талантливы, упрямы… Думаю, он лишился лучших проектов в первую же неделю, а прочие испортил, подбирая послушных и льстивых исполнителей.