во время обсуждения Афганистан в Бедминстере в пятницу, 16 августа, спрашивая, сколько мы там тратим, я был обеспокоен тем, что в пылу спорной афганской дискуссии помощь Украине может быть потеряна навсегда. Эспер удивил меня своим ответом, сказав, что исполняющий обязанности директора административно-бюджетного отдела Расс Воут “остановил это” — остановил попытки не допустить выделения помощи. Это означало, что решение было принято и дальнейшее обсуждение исключено, во что я определенно не верил. К счастью, Украина вошла в свободный монолог Трампа и вышла из него без дальнейших инцидентов.

Административно-бюджетный отдел, конечно, к тому времени вошел в курс дела — якобы по бюджетным соображениям, но мы подозревали, что Трамп использовал Малвани, чтобы не позволить Госдепартаменту или Минобороны перевести средства из собственных фондов. АБО также пытался остановить выделение более 4 миллиардов долларов стандартной ежегодной внешней экономической помощи, направляемой Госдепом за границу. Как и в 2018 году, бюджетники в конечном счете отступили, главным образом потому, что началась бы открытая война с Конгрессом, если бы Трамп решил настаивать на отмене. Малвани и другие позже утверждали, что спор по поводу помощи Украине в области безопасности был связан с отменой экономической помощи, но это было полностью объяснением постфактум.

Поскольку время поджимало, я предложил Помпео и Эсперу еще раз посмотреть, под чьим влиянием находится Трамп, и затем мы втроем согласовали наши графики, чтобы вместе поговорить с президентом. На следующее утро, 20 августа, я прозондировал настроение Трампа по поводу помощи Украине в области безопасности. Он сказал, что не собирается ничего им давать, пока не будут переданы все материалы расследования «русского следа», связанные с Клинтон и Байденом. Это может занять годы, так что, похоже, не было большой надежды на то, что военная помощь продолжится. Тем не менее, поскольку время поджимало, я сказал, что Эспер, Помпео и я хотели бы встретиться с Трампом по этому вопросу позже на этой неделе. Он согласился. Из-за трудностей с расписанием для Помпео и Эспера, а также из-за того, что я уехал в пятницу утром на саммит G7 в Биаррице, 23 августа Купперман встретился со мной, чтобы обсудить Украину. К сожалению, это было во время встречи, на которой Трамп в очередной раз решил ничего не предпринимать после того, как иранско-хуситский отряд сбил еще один американский беспилотник, третий за последние месяцы. Обсуждение вопроса об украинской помощи было кратким. Трамп сказал, что подумает об этом пару дней. Эспер, собирающийся принять участие в заседании министров обороны НАТО, сказал, что будет настаивать на том, чтобы другие члены сделали больше для Украины, что также может помочь. Могло быть и хуже, но время все равно ускользало.

На G7 казалось, что Франция и Германия были более оптимистичны в отношении того, что Путин может предпринять шаги по снижению напряженности в отношениях с Украиной, такие как обмен заложниками и экипажами судов, задержанных в ноябре. Однако из-за того, что Биарриц был чреват опасными промахами в отношении Ирана, Украина сыграла относительно незначительную роль (хотя большинство других членов G7 решительно выступали против приглашения России на саммит G7, который пройдет в США в 2020 году). После Биаррица, будучи близок к отставке, я вылетел в Киев, чтобы лично встретиться с Зеленским, а также с ключевыми членами его новой команды. Я надеялся на то, что предстоящая встреча Зеленского и Трампа в Варшаве, которой нельзя было избежать, будет успешной. Летя в Киев 26 августа, я поговорил с Волкером о прошедшем недавно Дне независимости Украины, где Зеленский выступил хорошо. Волкер подчеркнул, что Зеленский не хотел быть втянутым в наши внутренние дрязги, хотя он был рад провести расследование того, что могло произойти в 2016 году, до его прихода.

В Киеве я снова встретился с Данилюком в сопровождении временного поверенного Билла Тейлора и нескольких должностных лиц СНБ. Мы дали рекомендации по работе украинского СНБО и о том, как вести себя с русскими по поводу Крыма и на Донбасса. Затем мы с Тейлором возложили венок к мемориалу примерно тринадцати тысячам украинцев, погибших в продолжающейся войне с Россией. На следующий день мы завтракали с Иваном Бакановым, тогдашним и.о. председателя СБУ (несколько дней спустя он был утвержден в должности). Баканов отвечал за реформирование спецслужб. Это было непростой задачей, но сотрудники нашего посольства считали его подходящим человеком для этой работы. Большая часть нашего разговора, как и с Данилюком накануне, была посвящена «Мотор Сич» и «Антонову», двум ключевым аэрокосмическим компаниям, которым грозила опасность перехода под китайский (или другой иностранный) контроль, что сделало бы практически невозможным сотрудничество США с ними. Эти фирмы (и многие другие) были наследием советских времен, их без особой причины разместили там опытные коммунистические экономические планировщики, но они оставили независимой Украине значительные активы, которые она не хотела потерять. Теперь это был стратегический интерес, который должен был быть главным приоритетом для лиц, принимающих решения в США.

Затем была встреча с министром обороны Андреем Загороднюком, который был полон решимости провести значительные реформы в вооруженных силах Украины в разгар продолжающегося вооруженного конфликта с Россией и ее прокси на Донбассе. Он высказался за использование ожидаемой помощи США в области безопасности не только для покупки оружия у американских фирм (хотя он, безусловно, хотел это сделать), но и для получения помощи США в наращивании институционального потенциала вооруженных сил Украины. Поступая таким образом, он рассчитывал приумножить эффект от помощи в будущем. В конце дня я также встретился с генералом Русланом Хомчаком, начальником Генерального штаба Украины, с которым я подробно обсудил Донбасс и Крым. Хомчак также был активным сторонником военной помощи США: он подчеркнул необходимость изменения культуры вооруженных сил Украины, в том числе путем предоставления обучения на английском языке и других реформ, чтобы освободиться от влияния Москвы. Он также был очень обеспокоен российскими усилиями по наращиванию военной мощи в регионе, что стало бы прямой угрозой как для Польши, так и для Украины. Это были серьезные вопросы, к которым, как я обнаружил, и Загороднюк, и Хомчак относились серьезно.

Затем мы поехали в здание Администрации президента на встречу с главой администрации Зеленского Андреем Богданом и одним из его заместителей Русланом Рябошапкой. Богдан был адвокатом Зеленского в частной жизни, а также представлял интересы олигарха Игоря Коломойского. Была заметная напряженность между Богданом и Данилюком, который присоединился к нам чуть позже, предвещая отставку Данилюка в середине сентября с поста советника Зеленского по национальной безопасности. Приезд Данилюка также привел на встречу Ивана Баканова, министра