Начало русской журналистике положено было в последние годы елисаветинского царствования, и первый сатирический журнал («Трудолюбивая Пчела») принадлежит известному Сумарокову. Особенным развитием журналистики отличается первая половина екатерининского царствования (именно между годами 1769 и 1775); в то время явилась целая семья журналов («Всякая всячина», «Трутень», «Адская почта», «Живописец» и др.). Главною задачею своею они ставили указание современному обществу на его слабые стороны. Нападению журнальной сатиры подвергались преимущественно два рода людей: с одной стороны, чиновник, торгующий правосудием, или закоснелые взяточники, а с другой — люди, старавшиеся блистать поверхностным образованием или модным европейским костюмом («петиметры»)[152]. Сама императрица принимала живое участие в литературной и научной деятельности; она писала нравоучительные сказки для детей, драматические пьесы для своего придворного театра (в Эрмитаже) и записки о русской истории, а для научного знакомства с естественными произведениями и жителями своего государства она отправляла ученые экспедиции в отдаленные области империи (путешествия Палласа, Лепехина, Гильденштедта и др.). Когда знаменитая княгиня Дашкова, назначенная директором Академии наук (1782), начала издавать при Академии ежемесячный журнал («Собеседник любителей русского слова»), в нем приняли участие императрица с некоторыми из своих придворных и самые известные писатели того времени (Державин, Богданович, Фон-Визин, Княжнин, Капнист); впрочем, этот журнал, подобно другим, скоро окончился.

Одним из самых благородных деятелей на поприще русского образования и словесности во второй половине XVIII века был Николай Иванович Новиков, который посвятил себя образованию средних классов народа. Сначала издатель нескольких сатирических журналов, Новиков в 1781 году вместе с профессором Московского университета Шварцем основал Дружеское ученое общество; оно имело своею целью переводы и печатание книг для народа, продажу их по самым дешевым ценам и даже даровую раздачу, а также помощь беднейшим молодым людям, желавшим учиться. Многие богатые и знатные лица делали пожертвования в пользу этого общества, и влияние его на молодое поколение было самое благотворное. (Под руководством Дружеского общества докончил свое образование и Карамзин, впоследствии знаменитый историограф.)

Но в конце екатерининского царствования литературная деятельность и частные общества подверглись значительным стеснениям, чему много способствовали беспокойства, произведенные событиями Французской революции. Одновременно с неверием и материальным направлением французских философов XVIII века распространилось в Европе противоположное им мистическое учение Сен-Мартена и других мечтателей; в связи с этим учением размножились таинственные масонские братства, основанные под видом благотворительных целей. Они появились в России, даже вошли у нас в моду, но около эпохи Французской революции навлекли на себя подозрения в разных политических замыслах. Новиков, бывший одним из последователей религиозного мистического направления мартинистов и масонов, не избежал подобного подозрения; он был арестован и заключен в Шлиссельбургскую крепость (1792), откуда его освободил потом преемник Екатерины.

Между произведениями духовного красноречия в эту эпоху особенно замечательны проповеди и другие нравственно-религиозные сочинения трех знаменитых иерархов Русской Церкви: Георгия Конисского, епископа белорусского, святого Тихона, епископа воронежского, и Платона, архиепископа, потом митрополита московского[153].

Россия в царствование Екатерины широко раздвинула свои пределы возвращением русских областей на западе и завоеванием турецко-татарских на юге.

Одновременно с войною против Барской конфедерации в Польше Екатерина должна была вести борьбу с Турцией (1768–1774). Побуждаемый французским двором и польскими конфедератами, султан воспользовался тем, что одна шайка малорусских гайдамаков сожгла пограничное татарское селение Балту; под этим ничтожным предлогом он объявил России войну, приказав заключить в Семибашенный замок русского посла (Обрескова). Императрица не могла отправить большого войска против турок, но Румянцев, назначенный главнокомандующим, умел и с малыми силами одолеть многочисленных неприятелей. (На его просьбу о подкреплении Екатерина отвечала: римляне не хотели знать о числе врагов, а только спрашивали, где они.) Самою главною эпохою этой войны был 1770 год, когда Румянцев одержал над турками две блестящие победы: первую на берегах Ларги, где была рассеяна стотысячная армия крымского хана; вторую на берегах Кагула, где потерпело поражение войско великого визиря, простиравшееся до 150 000 человек (у Румянцева было только 17000). В том же году русская эскадра, обогнув берега Западной Европы, явилась в Архипелаге, одержала победу над турецким флотом и сожгла его в Чесменской гавани; в этом деле отличились особенно Спиридов и Грейг, а главным начальником эскадры был граф Алексей Орлов. В следующем году князь Василий Долгорукий произвел удачное вторжение в Крым. Военные действия продолжались еще три года и окончились миром, который был заключен в русском лагере при Кучук-Кайнарджи (недалеко от Силистрии). По этому миру Россия приобрела часть азовских и черноморских берегов (Азов, Керчь, Кинбурн); русским купеческим кораблям открыто свободное плавание в Средиземном море; крымские, буджакские и кубанские татары объявлены независимыми от Турции; султан должен был уплатить 4 500 000 рублей за военные издержки и пр. (1774).