Ты можешь войти в инвентарные книги библиотеки и отыскать, что именно поступило в нее сразу же после уборки в склепе?

Отец Томас кивнул, завладел клавиатурой и стал набирать. Сначала вошел в программу, где отмечались все события в Цитадели, и выяснил, когда именно проводились работы в склепе. Они значились в разделе общих хозяйственных мероприятий и происходили больше восьми лет назад. Эти данные он скопировал в поисковик программы базы инвентарного учета и нажал клавишу. Экран заполнился страницами результатов поиска.

Афанасиусу чуть не стало плохо, едва он взглянул на них. Цитадель не жалела сил и средств на приобретение любого издания, научного исследования или газетной статьи, хотя бы отдаленно связанной с вопросом о Таинстве. Число новых поступлений, даже если ограничиться немногими неделями непосредственно вслед за уборкой в склепе, доходило до нескольких тысяч. Чтобы в них разобраться, требовалось много часов — возможно, несколько дней, — а база инвентарного учета содержала не самые подробные данные о каждом поступлении. Афанасиус снова придвинул клавиатуру к себе.

Можешь сузить поиск и свести его только к археологическим находкам, особенно к текстам, высеченным на камнях?

Томас вернулся к окошку поисковика и набрал серию шифров, которые ни о чем не говорили Афанасиусу, но явно были понятны программе. На этот раз появилось всего два результата.

Данные распределялись по четырем колонкам: сначала инвентарный номер, затем краткое описание единицы хранения, указание источника поступления и, наконец, отметка о месте хранения в настоящее время.

Первый документ значился как глиняная табличка с письменами древнейшей формы клинописи, содержащая в тексте символ «тау». Поступила она из Ирака, где была приобретена в пользу Цитадели, а сейчас хранилась в вавилонском секторе библиотеки — среди нескольких тысяч подобных, которые накопились примерно за столько же лет.

Второй документ оказался более загадочным.

В описании говорилось только, что это каменная табличка с отметинами. В колонке, где указывался источник поступления, стоял прочерк. А в последней колонке («место хранения в настоящее время») стояли буквы ASV, цифра 2 и дата — три года назад. Афанасиус решил, что это компьютерные шифры, но Томас в ответ на его предположение пожал плечами и покачал головой, явно озадаченный не меньше своего друга. Он посмотрел на фигуру, склонившуюся над компьютером в противоположном углу зала.

— Брат Малахия! — окликнул он коллегу.

Библиотекарь вздрогнул, словно вообще забыл о присутствии здесь еще кого-то, и поднял голову.

— Я провожу проверку систем базы инвентарного учета и наткнулся на отклонение от нормы, — сказал Томас. — Помоги мне, пожалуйста, разобраться.

Малахия нехотя оторвался от компьютера и зашаркал к Томасу с Афанасиусом.

— В чем дело? — От коллег он старался держаться подальше, словно опасался заразиться от них «плачем Иеремии».

— Похоже, что вот эта запись повреждена. Тебе она о чем-нибудь говорит?

Малахия всмотрелся в экран через толстые стекла своих очков и фыркнул.

— Ничего здесь не повреждено, — заявил он. — Прочерк говорит о том, что текст не приобретался за пределами Цитадели. Его, вероятнее всего, переместили из другого отдела библиотеки, поэтому и о форме приобретения ничего не сообщается.

— А шифр места хранения? — спросил Томас, приняв первое объяснение.

— Он указывает на то, что у нас этого текста больше нет. — Малахия показал на буквы ASV. — Аббревиатура означает Секретный архив Ватикана, а дата — когда текст отправили туда.

Афанасиуса эта информация потрясла не меньше, чем безразличный тон, которым Малахия ее сообщил.

— А мне казалось, что из Цитадели никогда ничего не уходит в чужие руки.

— Такое бывает очень редко, но… бывает. В двадцатом веке, например, было четыре таких случая, и все — в Секретный архив Ватикана.

— А эта двойка в шифре, — поинтересовался Афанасиус, проясняя единственный пункт, который Малахия обошел молчанием. — Она что означает?

— Должность лица, которое обратилось с запросом. Распорядиться о передаче тех или иных текстов из нашей библиотеки могут только высшие прелаты Ватикана, и каждому из них присвоен номер. Первый номер — сам Папа, второй — следующее за ним по значению официальное лицо. О передаче данного текста распорядился государственный секретарь Ватикана кардинал Клементи.

Габриелю уже не раз приходилось совершать поездки к границе — он возил грузы, предназначенные для выполнения многих благотворительных проектов «Ортуса» в Ираке. Сейчас он рассказывал Лив о некоторых таких проектах: о построенных школах, о повторном орошении заболоченных районов на юге страны — при Саддаме Хусейне их осушили в попытке изгнать «болотных» арабов, живших там тысячи лет.[73]Габриель рассказывал, а Лив слушала, лишь изредка перебивая его страстные речи вопросами. Прижавшись к горячему стеклу, она рассматривала проплывающий за окном сухой каменистый пейзаж.

Чем дальше они ехали, тем заметнее наступала пустыня, поглощая немногочисленные островки зелени. Лив ощущала нечто похожее в самой себе: словно какая-то ее часть постепенно исчезала и заменялась сухой пылью. Поначалу она пыталась убедить себя в том, что это последствия воздействия успокаивающих средств. Но миля проходила за милей, а чувство опустошенности продолжало усиливаться — дело тут было в чем-то другом. Габриель сказал, что у них осталось два дня, при этом почти половина времени уйдет только на дорогу. А они даже не уверены, в том ли направлении надо двигаться.

Афанасиус встал из-за компьютера, одернул сутану и направился к дверце, ведущей в уборную. Поговорив с Малахией, они с отцом Томасом основательно порылись в базе данных. Их интересовало, что еще забрал из библиотеки САВ-2. Выяснилось, что за последние три года кардинал Клементи дал семь заявок на книги — почти в два раза больше, чем их было за весь двадцатый век. И первой поступила заявка на тот документ, который — Афанасиус теперь в этом не сомневался — был Звездной картой. Только этот документ остался без точного названия. Из шести остальные четыре были картами Месопотамии, а еще два — сообщениями древних путешественников, которые утверждали, что им удалось отыскать истинное местонахождение Эдема.

Занимаясь научными изысканиями, Афанасиус уже сталкивался с похожими легендами. В них содержались нелепые сказки о деревьях, приносивших волшебные плоды, о подземных пещерах, наполненных неисчислимыми сокровищами. Сам он всегда считал подобные истории либо аллегориями, либо просто баснями, порожденными богатой фантазией авторов. Но что бы там ни считал Афанасиус, судя по всему, государственный секретарь Ватикана относился к этим повествованиям с полным доверием.