Спустя мгновение Кейт повернула голову и посмотрела в его сторону И в то самое мгновение, как она его увидела, лицо ее сделалось непроницаемым.

— Кейт! — Джерард помчался вверх по ступеням. — Подожди…

— Чего ждать? — Она смотрела на него сверху вниз.

Джерард остановился. В глазах ее появилась холодная отчужденность, которой не было раньше. Когда-то его страшно раздражало затравленное выражение ее лица, но это новое для него непробиваемое спокойствие не столько раздражало, сколько пугало его. Оно наводило на мысль о том, что она все для себя решила и он не сможет ничего изменить.

— Подожди меня, — сказал он, встав прямо перед ней. — Я хочу поговорить с тобой. — Джерард хотел сгрести ее в охапку и прижать к себе, глубоко вдохнуть аромат ее апельсиновой воды и наконец по достоинству оценить сокровище, которое он, сам о том не ведая, обрел, когда женился на ней. Кто бы мог подумать тогда, когда она сделала ему столь прагматичное предложение, что его жена окажется сокровищем стократ более ценным, чем ее состояние?

— Не ожидала увидеть тебя здесь, — сказала Кейт.

— Не ожидала? — Джерард склонил голову набок. — Ты уехала из Бата, не попрощавшись, и ты не ожидала меня тут увидеть?

Чудесный румянец окрасил ее щеки, но в голосе не дрогнула ни одна нота.

— Надеюсь, ты получил мою записку?

— Мог бы и не получить, — ответил Джерард. — Ее забрал Люсьен Хоу.

— Люсьен? — Она слегка наморщила лоб. — Как она к нему попала?

— Он подкупил горничную.

— Ну что же, — Кейт опустила взгляд на корзинку и переложила цветы, — Берди ей никогда не доверяла.

— Вместо твоей записки он оставил свою, которая очень походила на требование выкупа. — Джерард прочистил горло. — Ничего, он скоро оправится.

Кейт смерила его испытующим взглядом из-под ресниц.

— Ты ударил Люсьена?

— Только один раз. Я думал, он организовал твое похищение. — Джерард помолчал немного. — А потом, когда прочел твою записку, я решил, что ты меня оставила.

Кейт чуть заметно вскинула голову.

— Это так.

Отчего-то ему понравился вызов, что он увидел в ее глазах, в ее позе. Он никогда не мог отказать себе в удовольствии поднять брошенную ему перчатку, в особенности если перчатку бросила ему Кейт. Его Кейт.

— А тогда все эти разговоры о любви…

— Я не лгала. — На шее ее заметно билась жилка. — Как, думаю, не лгал мне и ты.

— Нет, Кейт, я никогда тебе не лгал. Я с самого начала говорил тебе, что хочу тебя.

Лицо ее сделалось пунцовым.

— Не потому что ты любил меня.

— Нет, — согласился он. — Я не знал тебя достаточно, чтобы полюбить. — Он бросил на нее многозначительный взгляд. — Но я действительно хотел с тобой переспать.

— Мужчина может хотеть любую женщину, — холодно возразила Кейт. — Это ничего не значит.

Он не торопился ей отвечать.

— Ничего не значит, — задумчиво повторил Джерард. — Это редко ничего не значит. А иногда, в весьма определенных обстоятельствах, это значит очень многое.

И все. Больше он ничего не сказал. Он молча смотрел на нее своими синими глазами. Такой высокий, статный и невыносимо привлекательный. Кейт надеялась, что несколько дней, проведенных там, где ей ничто не напоминало о нем, помогут ей успокоиться, что тоска по нему утихнет, но, похоже, она надеялась напрасно. Ее глупое бестолковое сердце подскочило до самого горла, когда она, взглянув вниз, увидела Джерарда стоявшим у подножия террасы, и теперь оно билось так сильно, что ломило грудь. Он приехал за ней, но зачем? Кейт чувствовала себя как никогда беззащитной перед этим жалким томлением сердца и тела.

— Как интересно, — сказала она, надеясь, что он не увидит, как пальцы ее впились в ладони. — По поведению некоторых джентльменов этого ни за что не скажешь.

— К черту этих джентльменов. Мы говорим лишь об одном конкретном джентльмене. — Джерард положил руку к себе на грудь, пристально за ней наблюдая.

Она заставила себя вопросительно приподнять брови:

— В самом деле? Так что же означало для тебя желание со мной переспать?

— То, что я хотел стать тебе хорошим мужем, а в один прекрасный день стать и хорошим отцом нашему ребенку. Это означало, что ты меня заинтриговала своими колючими манерами и беспримерной дерзостью, что ты бросила мне вызов, который я просто не мог не принять.

— Вызов! — Кейт отвернулась, но он схватил ее за руку и не пожелал отпустить.

— Вызов, который сводит меня с ума, такой сладостный вызов, — сказал он.

Кейт распознала звучавшую в его голосе беззлобную насмешку и попыталась выдернуть руку, в ярости от того, что он над ней насмехается.

— Какая женщина отправилась бы за мной в погоню ночью через весь город, чтобы сделать мне предложение? Ее впечатлил мой героизм и, конечно же, мой благородный отец — хотя по вине того же самого отца я оказался в положении, когда, по ее мнению, единственное, что могло меня спасти от неминуемой нищеты, — это богатая жена. При этом брак, в который она предлагала мне вступить, не предполагал физической близости между супругами. Стерильный брак, так сказать. И если я ответил бы ей отказом, она вышла бы за лорда Хоу, что для нее было равносильно смерти. Любопытно, ты не думаешь?

— Очень любопытно! — огрызнулась Кейт. — Умный мужчина почуял бы ловушку и бросился бы наутек со всех ног!

Джерард тихо засмеялся, вновь не дав ей убежать.

— Увы, дорогая, на твою беду, я не так умен. Ты слишком ловко разложила капкан. Но как только я в него попался, я сделал то, что сделал бы любой пленник.

— Замыслил побег?

Он шагнул за ее спину и встал так близко, что она почувствовала исходившее от него тепло. Кейт прикусила щеку с внутренней стороны, дабы сдержать желание, что вопреки всем ее усилиям все явственнее заявляло о себе.

— Я решил изучить мою клетку, — пробормотал он, стянув с нее шляпу и бросив на траву. — Чтобы проверить своего стража на прочность. — Джерард прижался щекой к ее виску и легонько погладил ее по руке снизу вверх. Кейт поежилась. — Чтобы посмотреть, смогу ли я растопить ледяную холодность моей жены и выяснить истинную причину, по которой она взяла меня в мужья.

Кейт замерла.

— И она растаяла, как карамелька на солнце, — продолжал он жарким шепотом. — Горячая и сладкая, и такая вкусная, что, сколько бы я ни пробовал, мне хотелось все больше. Я пожирал ее с жадностью, я упивался ею, не уставая удивляться, почему она так противилась этому наслаждению вначале.

— Я думала, что не смогу тебе угодить, — сдавленно пробормотала она. — И надеялась, что мы могли бы стать… добрыми друзьями вначале… до того, как я тебя разочарую.