Кость Войны прочно заняла свое место.

Эолле понял, что ему пора возвращаться. Дело сделано.

Ощущение непобедимой мощи вошло в него. Он, словно непроницаемым панцирем, был окутан великой силой, равной которой в этом мире не было.

«Кость была в моих руках и раньше, – задохнувшись от эйфории всемогущества, подумал Берт. – Почему я не мог решиться слиться с ней? Каким же был дураком!»

Тварь, нависшая над ним, уже не воспринималась смертельно опасной. Непроницаемая маслянистая субстанция дрогнула. И начала стремительно уменьшаться. «Нет, она не уменьшается, – понял Берт. – Она удаляется… Движения ее утратили плавность, движения ее стали прерывисты и редки – точно страшный мороз сковывает ее…»

Тварь твердела все больше и больше, по мере того как жизнь уходила из нее. Еще мгновение – и, застыв бесформенной грудой, она обрушилась на крошащиеся горные вершины. Впилась в них, словно обломок скалы в рыхлую почву. И замерла навсегда.

Какой-то человечек, маленький и жалкий, появился рядом с Бертом. Кто он такой? Ах да, его, кажется, зовут Самуэлем… Чего ему надо? Он тянется руками к лицу Берта? Он намеревается…

Оплеуха отбросила Самуэля на несколько шагов. Ударившись головой о камень, он затих.

– Еще раз посмеешь коснуться меня, – проговорил Берт, не заботясь о том, слышат его или нет, – убью.

– Альберт?

Он развернулся на голос. Пламя волос больно ударило в его зрачки. Он вскинул руки, чтобы защититься, – движение было резким и быстрым, но она не отшатнулась. Она положила ладони на ледяную поверхность древней Кости.

Что-то разорвалось внутри Берта. Нет! Как она посмела?!

Он стиснул ее рыжую голову и раздавил, словно перезревшую дыню.

И, когда кровавый туман схлынул, он увидел, что все так же стоит с поднятыми руками. А она все сильнее сжимает Кость Войны.

Нет! Пусть убирается отсюда! Если хочет остаться в живых – пусть убирается! Разум отдал приказ – убить! Но тело отказалось подчиняться. Что-то таящееся в крови, неподвластное разуму, заставляло мышцы неметь. «Впрочем, это глупое сопротивление скоро будет сломлено, – с удовольствием подумал Берт. – Через несколько мгновений…»

И тут же ледяной страх пронзил его – а если она успеет?! Если она успеет завладеть Костью Войны?!

Человек в помятых доспехах вскарабкался на камень. Длинные светлые волосы, перепачканные копотью, растрепались и окружали покрытое грязью и коркой запекшейся крови лицо густым облаком. Человек осторожно поднял голову и огляделся. Увиденное поразило его. То, что когда-то было Крылатой Башней, уродливой застывшей кучей черноты, громоздилось неподалеку.

– Господин… – прошептали потрескавшиеся губы человека. – Где вы, господин?

Только трупы вокруг в переломанных позах. Да поднимаются к черному небу редкие струйки дыма из долины. Ни одного живого человека! Кто не погиб, тот сбежал, когда поднялась паника. Трусы! Они недостойны жить, предавшие своего господина! А где же сам господин? Где он?

Человек скрипнул зубами и ладонью мазнул по глазам, стирая копоть и кровь. Синие узоры татуировки обнаружились там, где обнажилась кожа.

Если бы не рана, повергнувшая его на время в гулкое небытие, он был бы рядом со своим господином.

Человек спрыгнул с камня и, вытянув из-за спины меч, осторожно двинулся вперед. Он внимательно оглядывал залитые кровавым светом камни. Господин не мог погибнуть. Господин где-то здесь…

Он обогнул очередной валун и остановился. Он увидел господина прямо перед собой. Господина и эту… рыжеволосую сучку…

Что происходит? Рыжеволосая тащит с головы господина ярко белеющий в полутьме шлем. Она снимает его! А он, сотрясаемый дрожью, не сопротивляется. Руки господина подняты на уровень лица и неестественно неподвижны, пальцы страшно скрючены.

Скрежещущий хруст бьет по ушам.

Древний череп остается в руках рыжеволосой, а по плечам господина вдруг рассыпаются пряди черных волос…

Человек с мечом в руках моргает, не в силах осмыслить происходящее. Он смотрит на то, как его господин… или тот, кого он принимал за господина… оседает на камни. И длинные волосы его словно покрывает трескучим инеем. Они белеют – от начала и до самых кончиков.

Человека с мечом внезапно что-то словно бьет изнутри. Он мгновенно забывает об этом странном человеке с побелевшими волосами, даже о том, что господин его куда-то пропал, забывает человек с мечом. Он видит только светящийся в темноте, точно обломок луны, шлем-череп.

Человек улыбнулся, поднял меч и побежал на этот мертвенный манящий свет.

Непобедимая слабость объяла все его тело, но Берт все же сумел подняться.

– Марта! – крикнул он.

Рыжеволосая успела обернуться. Удар двуручного меча вышиб из ее рук Кость Войны. Череп, гремя по камням, покатился прочь, словно отрубленная голова чудовища. Ургольд, оскалившись, отступил назад и примерился для последнего, точного удара.

– Марта! – крикнул Берт снова, но северянин не глядя сшиб его ударом ноги в живот. Этот полуживой обмылок человека пока не интересовал его. Вот рыжеволосая… Он всегда знал, что она погубит господина! Так и вышло.

И было еще кое-что… Кость Войны! Этот шлем будет принадлежать ему, Ургольду! Но сначала он разберется с людьми, осмелившимися отнять Кость у господина. И первой будет рыжеволосая дрянь.

Ургольд размахнулся, вскинув меч над головой… Оружие, вдруг страшно потяжелев, вывалилось из его рук. Что-то шевельнулось за спиной северянина, но повернуться и посмотреть – что именно, он не смог. Не сгибая ног, всем телом, будто срубленное дерево, Ургольд плашмя грохнулся о камни. И Марте, и Берту, и Самуэлю, только что пришедшему в себя, стала видна рукоять кинжала, вонзившегося северянину в основание шеи.

Выступивший из мрака человек был очень молод – пожалуй, он не прожил еще полных двадцати лет. Был он невысок и двигался легко и почти неслышно, как барс. Волосы, туго стянутые на затылке пучком, отливали медью, немного косящие глаза мгновенно перелетали от одного предмета к другому. Кожаная одежда обтягивала стройное тело, не обремененное пока тяжелой мужской мускулатурой. За широким поясом поблескивали несколько ножей, и короткая кривая сабля сияла стальным полумесяцем.

– Кажется, никто не успел серьезно пострадать, – проговорил он, оглядев присутствующих. – Что этому здоровяку от вас понадобилось? И что вообще здесь происходит?

Он несколько озадаченно хмыкнул, когда Марта, которой он в первую очередь адресовал вопрос, вместо того, чтобы ответить, метнулась к стонущему на земле Берту. А Самуэль, вздохнув, развел руками, словно хотел сказать: «Такие, брат, тут дела творятся, что так сразу и не объяснишь…»

Юноша подождал еще немного, потом пожал плечами, подошел к телу Ургольда, рывком вытащил кинжал и принялся деловито отирать лезвие о край нательной рубахи северянина.