— Это я вижу.

Аласдэр чуть ли не покраснел.

— Кроме того, Ангус, вам не нужно было непременно проделывать долгий путь в Лондон, —добавил он. —Достаточно было бы письма.

Ангус переводил взгляд с Эсме на Аласдэра и обратно.

— Вот в этом я не уверен, — сказал он. — Предстоит еще кое в чем разобраться.

Внезапно у Эсме появилось ужасное предчувствие. Она придвинулась к Аласдэру, который смотрел на дядю с недоумением. Вошел Хоз с кофе и виски, но его появление даже не сразу заметили.

— Я слушаю, Ангус, — сказал Аласдэр, когда слуга вышел. Ангус сделал жест в сторону Эсме:

— Ей тоже лучше выйти. Разговор будет не для ушей леди.

— Говорите, дядя, — потребовал Аласдэр. — Если это так важно, что вы проделали столь долгий путь, то Эсме должна услышать это.

Его дядя сначала высоко поднял плечи, а потом широко развел руками.

— Хорошо, дело в том, что… — начал он, затем остановился и тяжело вздохнул. — Дело в том, что малышка… она не твоя. Не знаю, откуда взялась эта путаница, но мне очень жаль, что все это из-за меня.

— Не… не моя? — недоуменно спросил Аласдэр. — Но она моя. Так сказала Эсме. Вы ошибаетесь.

Ангус медленно покачал головой:

— Нет, мальчуган. Разве ты не помнишь? Ребенок мой, и я не собираюсь вешать его на тебя. Это было бы нечестно.

Эсме смотрела на Аласдэра, с лица которого исчезли все краски.

— Но… но это совершенно невозможно! — воскликнула она. — Я знаю. Я там была.

— Откуда тебе знать, красавица? — хитро сказал капитан. — Я что-то не помню ничего такого.

Эсме почувствовала, как разгорелось ее лицо.

— Сорча — ребенок Аласдэра, — настаивала она. — Я была там, когда моя мать призналась в этом.

— Она призналась, — сказал Ангус. — А при каких обстоятельствах?

Эсме раскраснелась еще больше.

— Она застала Ачанолта в… ну, в смущающей позе с одной из наших служанок, с той, которая была очень хорошенькой и кокетливой, — за ней всегда нужен был глаз да глаз, — и когда она застала этих двоих в таком виде, ну, мама взорвалась. Она была в ярости. Мы все слышали, как они ссорились.

— Она была не в себе, так? — сказал капитан. — И что дальше?

Аласдэр скрестил руки на груди.

— Зачем вы оба пережевываете эту старую историю? — запротестовал он. — У меня нет желания слушать ее. Мне все равно, кто там завалил судомойку. И заметьте, Ангус, Сорчу никто ни на кого не вешал.

Но он не был услышан. У Эсме дрожали губы, и она не в силах была остановиться.

— Я… я вбежала в комнату сказать им, что слуги слушают. Девушка все еще была голой и завернулась в простыни. Я вышвырнула ее вон. Они не обращали на меня внимания — были слишком заняты друг другом. Я повернулась и увидела, как мама ударила его. С этого момента все покатилось под гору.

Аласдэр издал пренебрежительный звук.

— Как это может быть?

— О, очень просто! — сказала Эсме. Он обвинил ее, что она носит в своем чреве бастарда. Он заявил, что ему давно известно об этом. А она — она сказала ему в лицо, что признает это! Сказала, что рада этому и пусть он идет к черту.

Ангус согласно кивнул головой.

— Да, она разозлилась и хотела ранить его как можно больнее, так?

— Да, — признала Эсме. — Она была вне себя от гнева.

— Как это похоже на Розамунду, — сказал он. — А я совсем не тот мужчина, к которому можно ревновать, согласны?

Эсме непонимающе смотрела на него.

— Что вы хотите сказать?

— Ну посмотрите на меня! — продолжал капитан, указывая на один из недостающих зубов. — Какую ревность могу вызвать я со своим брюшком, своими зубами и рыжими с проседью волосами?

Аласдэр издал горький смешок.

— Не могу поверить!

— Верь мне, мальчуган! Она застала Ачанолта на прехорошенькой молоденькой служанке, а как она могла отомстить? Тем, что была со мной? Со старым морским волком, который двадцать пять лет провел в море и утратил даже ту небольшую привлекательность, которой обладал в молодости? Нет, лучше бросить ему в лицо, что ребенок от молодого красавца. Кроме того, Аласдэр в это время находился в семистах милях оттуда. Что же касается меня, я время от времени появлялся дома, и Розамунда была неравнодушна ко мне. Она бы не хотела увидеть мою голову на пике.

— Но как она могла? — вскричала Эсме. — Как она могла сотворить такое с Сорчей?

Аласдэр уселся на диван и уронил голову на руки.

— Это неправда, — сказал он. — Этого не может быть. Но Ангус бегал по комнате и не слушал его.

— Роза в этот момент не думала о ребенке. Она жаждала мести. И она ведь не знала, что умрет. Как все мы, она думала, что у нее будет время все исправить. В любом случае таково мое мнение.

Эсме села рядом с Аласдэром.

— О Боже!

— Нет! — твердо произнес Аласдэр. — Я… я помню, Ангус. Зачем вы говорите все это?

Ангус остановился и посмотрел на него.

— Что ты помнишь, мальчуган? Аласдэр пожал плечами.

— Ну, я был в самом плачевном состоянии, — признал он. — И… сделал что-то, о чем подумал, что позже буду раскаиваться. Что-то постыдное.

— Да, почти сделал! — сказал Ангус, бросив быстрый взгляд на Эсме.

— Что? — спросил Аласдэр. — Что именно? Это было что-то плохое?

— Ну, нельзя сказать, чтобы совсем плохое, — наклонил голову Ангус. — А ты уверен, что хочешь это знать?

— Да почему бы и нет? — махнул рукой Аласдэр. Ангус посмеивался про себя.

— Ты пытался пописать в горшочные пальмы леди Мо-руин.

Аласдэр поднял голову.

— Я — что?

— Ты был сильно пьян, вот что, — продолжал Ангус. — И тебе срочно нужно было облегчиться. Заявил, что тебе нужно в мужской туалет, но я заметил, что ты шагнул не в ту дверь. Ты, шатаясь, двинулся за занавеси позади помоста для музыкантов, споткнулся о футляр для скрипки — с тебя свалились брюки, и ты не мог натянуть их.

— Боже. — Аласдэр издал горестный стон. — Занавески — они были тяжелые? Бархатные?

— Нуда, скорее всего. Последовал еще один стон:

— Кто-нибудь… кто-нибудь видел?.. Ангус успокоительно похлопал его по плечу:

— Нет, но если бы занавеси раздвинулись как раз в то время, когда брюки болтались вокруг твоих лодыжек, дамы были бы сражены наповал, — сказал он. — Не это меня заботило. Мы вернули все на свои места, и тут я понял, что нужно срочно покинуть дом лорда и леди Моруин, прежде чем один из нас не свалится, потому что видел, что все к тому идет.