И протянула ей руку.

Лейсан вскочила, порывисто меня обняла, предложила все-таки попробовать ее чай:

– И я безумно рада! Все так удобно получилось, и съемка, и интервью, и концерт. Заходите, кстати, меня послушать, если не устали, здесь недалеко. Вы прекрасны, рыжая Антонина, пейте ройбуш и будьте счастливы!

С этими словами певица Лея накинула пуховик мятного цвета и пошла на улицу. Я услышала, как она говорит в телефон: «Привет, я освободилась, все чудесно, милая девушка. Мне до тебя минут десять, но надо вещи забросить в квартиру…»

Милая девушка – это я. Я встала, довольная, из-за стола, положила чаевые поверх тех, что уже оставила певица Лея, влезла в куртку и проверила диктофон, как сделал бы любой, даже не очень подготовленный журналист. Разговор записался.

Я вышла на улицу, встала ногой в сугроб. Похоже, скоро весна. А сначала мне исполнится тридцать. Но жизнь идет, и порой даже неплохо – вот мне попалась, например, славная и умная героиня, о которой не стыдно написать.

Только внутри встал какой-то кол, я не понимала, с чего бы. Обычно ко мне так обращалась интуиция – вбивала в мою душу палки так, чтобы я не могла их не заметить и вытаскивала по одной. Но сейчас поводов для беспокойства вроде бы не было. Мама с женихом. Кузя с Гораном. Гоша со мной – едет завтра на Кипр. Сегодня работает, а завтра едет. Едет же.

«Заходите меня послушать, здесь недалеко», – сказала Лейсан.

«Мы с мужем жили отдельно, но я вернулась, и он не против».

«Он прирожденный папа».

«Мне до тебя минут десять, но надо вещи забросить в квартиру».

Мои ноги сами шли к клубу «22.20», я их не особо контролировала. «Чав-чав», – говорил снег, в который ступала нога человека.

«Можете звать меня Лейсан».

«Танина мама – татарка с почти непроизносимой фамилией».

Я открыла телефон, почти заряженный. Догадка пугала так, что руки промахивались, тыкая в клавиатуру. Я набрала в поисковике «Певица Лея».

«Лея, настоящее имя – Лейсан Айдаровна Кутлахметова, 21.11.1976 (39 лет), – прочитала я. – Джазовая певица и композитор. Страна: Россия. Профессия: певица, композитор. Жанры: джаз, джаз-рок, психоделик-рок. Рост: 162 см. Личная жизнь: Муж – Гойко Горанович Петрович, клубный менеджер, саунд-продюсер, радиоведущий, музыкант».

Как же так. Он ведь не музыкант, только хотел бы им быть. Сам говорил.

Наверное, мне надо было просто поехать домой, спокойно и гордо. А там все обдумать и написать Гоше сообщение – пишу я лучше, чем говорю. Он бы помолчал какое-то время, а потом ответил и все объяснил. А я бы поверила и поехала на Кипр.

Но я пошла в клуб, потому что именно туда несли меня ноги.

Я ими автоматически передвигала, и каждый шаг сопровождался новой отчаянной мыслью.

Нет, так не может быть. Он не стал бы мне врать. Боря сказал, что его друг Гойко – человек без подвоха.

Я бы заметила, если бы он… Он что? Решил съехаться с бывшей женой? А она и не бывшая. И он никогда не говорил, что они развелись. А я почему-то не спрашивала и не просила показать паспорт. И даже не знала, как зовут эту жену. Кузя однажды упомянул, что у Тани мама Саня. Саня – наверное, сокращенное от Лейсан. Милое домашнее прозвище.

Но он же собирался завтра ехать со мной. Угу. На три дня – по билетам, которые я купила. Зачем же отказываться. Там море, солнце, никакого снега. Слетает быстренько, а потом вернется и продолжит прерванную семейную жизнь.

Боже, ну нет. Он не заслужил этих гадких слов и мыслей. Он нарисовал мне ежика. В кафе всегда старался сесть так, чтобы в спину дуло ему, а не мне. А когда мы однажды решили заночевать в отеле, скрываясь от детей и родителей, и нам достался последний номер с двумя кроватями, он первым делом их сдвинул, даже куртку не снял. Серьезный такой, сосредоточенный, как будто делал важнейшее дело.

А может, мы не от детей тогда скрывались? И с Таней в ту ночь осталась вовсе не Дора Иосифовна, а родная мать? И тогда, получается, певица Лея живет у него уже недели две. В однокомнатной квартире с одним большим диваном, который ни раздвинуть, ни разделить на два.

Пожалуйста, пусть найдется хорошее объяснение. И пусть он сам его даст. Спокойно, с улыбкой, как добрый доктор, вылечит меня от подозрений и даст справку: «здорова, в здоровых отношениях».

Но можно ли считать эти пару месяцев отношениями? Он долго привыкает к людям. К своей жене, значит, давно привык…

Мысли догоняли одна другую, строились по росту и бегали кругами – кругами ада.

Гардеробщица Анна Иосифовна в прошлый раз читала «Божественную комедию».

Я вошла в клуб и остановилась у входа. Дальше ноги не шли. Мой измученный мозг, видимо, посчитал задачу выполненной: довел тебя до клуба, все – дальше сама.

Дальше мне надо было сдать Анне Иосифовне куртку, улыбаясь и перешучиваясь с ней на книжные темы, чтобы она ничего не заподозрила, потом легко и уверенно направиться в Гошин кабинет. Я там несколько раз уже была, найду дорогу.

Но что еще я там найду, вопрос.

Не певицу ли Лею на коленях у Гойко Петровича, клубного менеджера и саунд-продюсера?

Я, конечно, хотела ответов, но не таких развернутых.

Пожалуй, поеду домой, волоча за собой остатки достоинства. И если их прищемит турникетом в метро…

– Здравствуй, Мадленка! – приветствовала меня Анна Иосифовна. Заметила, значит. Назад дороги нет.

Я, соорудив убедительную улыбку, сняла куртку и подошла к стойке гардероба.

– А у меня сегодня «Утраченные иллюзии», – продолжила Анна Иосифовна весело, кивая на книгу в сиреневой обложке. – Не божественная в этот раз комедия, а человеческая.

Нет, это у меня утраченные иллюзии. И человеческая трагедия.

– Удачно, – сказала я вслух. – А я через неделю как раз достигну бальзаковского возраста. И вероятно, начну рыдать. Это будет самый громкий в мире хлюп.

– А я говорю, не реви! – в тему возразила Анна Иосифовна. – Пока тебя волнует вопрос возраста, ты молода. В самом расцвете сил.

Я взяла у нее номерок, встала и зажмурилась. Номер 55. Как квартира Гоши, который живет под крышей, – вероятно, не один.

Я вздохнула и пошла вперед, в его кабинет, к своей погибели.

Дверь была открыта, но я все равно постучала. Если певица Лея сидит у него на коленях, пусть встает, соблюдает приличия.

Гоша был один. Увидел меня, удивился, но, кажется, даже обрадовался. Встал из-за стола, улыбнулся, махнул мне – проходи.

И улыбался, пока я не выпалила:

– Привет, а я брала интервью у певицы Леи, и она сказала, что вернулась к мужу, а он не против.