Шрифт:
Интервал:
Закладка:
90-е годы были отмечены публикациями Владимира Виноградова и других авторов, посвященными лагерному периоду в жизни «царя». Над книгами и большими очерками успешно работали Яков Басин в Белоруссии и Людмила Роньжина в Магадане.
Документальный фильм Пьера-Анри Сальфати и Натальи Сазоновой «Джазмен из Гулага» (1999 год, совместное производство Франции и России) привлек внимание к судьбе Эдди Игнатьевича во всем мире. Года через три в США вышел диск с записями Рознера в серии «Музыкальные сокровища русских архивов».
Вспомнили о Рознере и в Германии. Первый берлинский концерт, посвященный ему, состоялся в августе 2001 года в саду Германо-российского музея в Карлсхорсте.
Спустя четыре месяца музыка Рознера вновь зазвучала на Садовом кольце. Но не садовую ограду «Эрмитажа», а фасад Зала имени Чайковского украсила афиша: «Эдди Рознер. Возвращение оркестра». Сборный состав из музыкантов ансамблей Moscow Band Владимира Лебедева и «Горячая девятка» Всеволода Данилочкина исполнял партитуры Госджаза БССР, восстановленные аранжировщиком Владимиром Прохоровым по старым пластинкам. Уникальный концерт был придуман и подготовлен импресарио Майей Кочубеевой в содружестве с мэтром советского джазоведения Алексеем Баташевым. Пришли многие: Ирэн Маркович, Галина Цейтлина. Играли Борис Матвеев, Виктор Подкорытов… Фактически – попытка создания репертуарного оркестра имени «царя». Концерт удалось повторить в рамках празднований 80-летия российского джаза в октябре 2002 года силами биг-бэнда Федеральной пограничной службы России. Биг-бэнд играл в святая святых: на сцене Большого зала Московской консерватории.
В 2004 году по инициативе известного джазмена пианиста Леона Пташки состоялся Международный джазовый фестиваль памяти Эдди Рознера в Израиле, в котором приняли участие Анатолий Кролл и другие корифеи. А оргкомитет московской «Площади звезд» на очередном своем заседании 21 декабря 2004 года принял решение установить памятный знак Эдди Рознеру. Присутствовавшие девять членов оргкомитета проголосовали единогласно. В их числе – знаменитый джазовый пианист Игорь Бриль, создатель ансамбля «Веселые ребята» Павел Слободкин, композиторы Вячеслав Казенин, Олег Иванов и Алексей Рыбников.
Но и в деле закладки именной звезды, утвержденном московской мэрией, Эдди не посчастливилось: в 2005 году начался демонтаж комплекса зданий в квартале Зарядья, гостиница «Россия» готовилась к сносу, и «Площадь звезд эстрады» закрыли до лучших времен «окончания реконструкции».
Концерты, посвященные своему отцу, устраивал в Хабаровске Владимир Рознер (Грачев). Он же позаботился о том, чтобы в 2000 году на здании местного Театра драмы была установлена мемориальная доска. Дочь Ирина во Франкфурте-на-Майне в 2005 году выпустила три диска: своеобразную подборку из того, что «царь» наиграл или сочинил в Берлине, Париже и Москве.
Сегодня его мелодии постоянно исполняют разные коллективы в нескольких странах мира, в том числе The Swinging Party sans[60]. В 2009 году я предложил организаторам Германо-российских дней в Берлине проводить ежегодный джазовый фестиваль имени Эдди Рознера. Летом 2010 года такой фестиваль состоялся, и, я надеюсь, он станет традиционным.
И в заключение слово музыкантам, работавшим с оркестром Эдди Рознера…
Игорь Кантюков:
Он был большой эстет. Анализируя прожитую жизнь, сейчас, по прошествии всех лет, будучи сам руководителем оркестра, я понимаю Эдди Рознера, который в любую погоду был одет с иголочки, в наглаженном костюме, галстуке, выбрит, все блестело. Нас, молодых, удивляло, как можно быть таким педантом. А он держал марку. Я никогда его не видел в каком-то неряшливом виде, Рознер всегда был комильфо, просто всегда. Удивительный человек, очень требовательное и строгое отношение к себе, и к другим. Он любил музыкантов, но соблюдал дистанцию.
Мы работали в последнем его оркестре, что ни говори, он нам оказал честь. Время было замечательное. Залы битком. Во время концертов в Новосибирске мы играли в филармонии, а рядом в оперном театре выступал американец Дин Рид с оркестром московского Театра эстрады. У них концерт окончился раньше, они прибежали нас послушать и были в восторге, удивляясь, как это возможно. В их числе – известный советский барабанщик Владислав Глебас, после Лаци Олаха один из столпов. Мы как раз играли полиритмическую пьесу «Турецкие бани». Я помню, как Глебас разинул рот, когда увидел Симоновского, который «запиливал» эту баню… Это была победа над всем и над вся. Мы действительно играли отлично. Было желание победить, которое нам пригодилось и до сих пор помогает.
Сергей Герасимов:
Иногда пишут, что Рознер не принимал современный джаз или охотно останавливался на достигнутом. Это не так. Просто в последний период у Эдди Игнатьевича Рознера были несколько иные задачи. После того ада, который он прошел, после всех проблем и рогаток «царь», с одной стороны, по выражению Саульского, рвался вперед, а с другой – хотел успеть насладиться какими-то подарками жизни. Когда Анатолий Кролл возглавил московский оркестр, у него еще не было такого имени. Имя требовалось для афиши, вывеска, чтобы люди покупали билеты, оркестр под управлением такого-то. Нельзя сказать, что Кролла, выдающегося музыканта, не знали, но минули годы, прежде чем его стали по-настоящему «узнавать». А Кролл был молодым парнем с новыми идеями, надеждами, энергией, интересами, склонностями, пожеланиями. Ему выпала вначале очень тяжелая работа. Выезд куда-нибудь в Серпухов, а оттуда каждый день в провинцию на концерты по сто километров, по пятьдесят, по семьдесят…
Тем не менее оркестру уже в 1972 году предоставили то, чего он был лишен при «царе»: возможность гастролировать за рубежом. А если говорить о джазе, сошлюсь на мнение музыковеда Арк. Петрова: до конца 70-х коллектив работал исключительно в области легкой музыки – «“ревю” певцов, парад самых различных стилей и манер, прослоенный изящными музыкальными миниатюрами».
Геннадий Гольштейн:
Вся эта эпоха уходит, уже ушла, как затонувший континент. Незадолго до смерти Вадима Людвиковского я позвонил ему и услышал такие слова: «Гена, неужели ты еще помнишь обо мне?» Оркестр Рознера, как и оркестр Гленна Миллера, повторить никто не сможет, все это очень трудно восстанавливать с молодыми людьми, никто не заменит ни звучание оригинала, ни атмосферу. Штучный товар.
Нина Бродская:
В 2001 году я в очередной раз прилетела в Москву и сразу же помчалась на вечер памяти Рознера, который проходил в зале имени П. И. Чайковского. У служебного входа увидела Борю Матвеева. Встреча была очень трогательной. Боря по-прежнему моложаво выглядел и играл соло с блеском. Публика приветствовала легендарного барабанщика.
Прошло совсем немного времени, когда один из моих нью-йоркских друзей рассказал мне, что в Линкольн-центре в Манхэттене, где проходит ежегодный кинофестиваль, среди прочих фильмов будет демонстрироваться фильм под названием
