– Может, стоит обзавестись одним из этих знаков «ребенок в машине»? Так засранцы позади смогут научиться некоторому терпению, вместо того чтобы давить на клаксон, как будто мы тут все в какой-нибудь, мать его, спешке, – ворчит Такер, помогая мне выйти.

– Что же будет, когда один из этих козлов придет к твоей двери, желая пригласить Джейми на свидание?

Такер резко останавливается, отчего я налетаю на него.

– Она пойдет в школу только для девочек.

– Окей, что будет, если какая-то коза захочет пригласить Джейми на свидание?

– Таких проблем не было бы, – возражает он, – если бы мы остались в больнице, как я и предлагал.

Я хихикаю и отодвигаю его в сторону, чтобы взять свою девочку.

– Она все еще спит.

Его внушительное тело упирается мне в спину, когда он склоняется посмотреть.

– Она такая красивая. Поверить не могу, что мы ее создали, – тихо говорит он мне на ухо. – Нужно купить пояс верности.

– Не думаю, что он нужен ей прямо сейчас.

– Я проявляю предусмотрительность. – Он осторожно отодвигает меня в сторону, чтобы вытащить кресло из креплений.

Я поднимаю бровь.

– Слышала, что у тебя как-то раз был секс втроем.

Он чуть не спотыкается о несуществующую преграду. Закашливается, а затем задает вопрос:

– Секс втроем? От кого ты это слышала?

Ха! Он не отрицает этого. Изумленная, я прохожу мимо него, чтобы открыть дверь.

– Карин слышала. Сказала, тихони всегда такие.

– Никакого секса втроем для Джейми, – заявляет он. – Может, стоит оставить ее на домашнем обучении, пока ей не исполнится тридцать?

– Мы превращаемся в лицемеров.

Такер с энтузиазмом кивает.

– Да, и никакого чувства вины. – Перед тем как войти в дом, он шепотом добавляет: – Кстати, это был секс вчетвером.

Я задыхаюсь от неожиданности.

– Два парня и две девушки?

Он ухмыляется.

– Три девушки и я.

– Вау. – Я скорее впечатлена, чем разозлена. – Повезло тебе, жеребец.

Посмеиваясь, он проходит в переднюю и сбрасывает шлепки.

Внутри на удивление тихо. Рэй, должно быть, еще спит, потому что телевизор включен, но звук приглушен, и вместо развлекательной спортивной программы идет какое-то шоу.

– Это ты, Сабрина? – спрашивает бабушка с кухни.

– Отнесу ребенка в спальню, – говорит Такер еле слышно.

Я направляюсь на кухню.

– Привет, бабуль. Мне, хм, удалось выжить, – я поднимаю руки в притворной позе победителя.

Она вытирает руки о полотенце. Позади нее на сковороде шипит бекон, а воздух наполнен запахом яиц и ванили. Мой желудок благодарно урчит. Еда в больнице ужасна.

– Ребенок спит?

– Ага. – Я открываю дверцу духовки. Толстые ломтики золотистых французских тостов плавают в персиковом сиропе, отчего рот наполняется слюной. – Выглядит так вкусно.

– Тебе надо поесть, а потом прилечь. Первые недели не так просты. – Она подталкивает меня к столу, ее тон и прикосновения кажутся, к моему удивлению, нежными.

– Хочешь посмотреть на Джейми? – спрашиваю я, надеясь, что в моем голосе не слишком заметна надежда. Карин и Хоуп приходили вчера, тогда как бабушка держала дистанцию. Это, конечно, ранило меня, но, поскольку бабушка будет моей нянечкой, я не собираюсь истерить по этому поводу.

– Она спит, – пренебрежительно отвечает бабушка. – Я еще успею подержать ее на руках, когда эта мелочь проснется. Младенцы никогда не спят долго… Тебе стоит научиться пользоваться моментом. Твой мужчина тут?

– Прямо перед вами, мисс Джеймс. Чем могу помочь? – Такер быстрыми шагами входит в кухню, заполняя пространство своей высокой фигурой и широкими плечами. Какую бы тревогу он ни испытывал, покидая больницу, кажется, она прошла.

– Ты тоже садись завтракать. Французские тосты и бекон.

– Хотел бы я остаться, но нужно идти. Мой босс позвонил, кто-то в бригаде упал с лестницы. Мне обещали заплатить сверхурочные, если я срочно приеду.

– Лишние деньги – это неплохо, – кивает бабушка.

Такер склоняется поцеловать меня в щеку.

– Проводишь?

Без лишних вопросов я встаю и провожаю его до машины. Теперь, когда между нами нет моего живота, все кажется каким-то непривычным. Хотя он видел меня в самые худшие моменты и все еще остается рядом.

– Спасибо за все.

– Я не так уж много сделал.

– Ты был там со мной. Это много.

Он проводит пальцем по моему подбородку.

– В больнице ты была в отключке. Ты вообще хоть что-то помнишь?

Вроде того, что ты сказал, что любишь меня?

– Не очень много, – лгу я. – Я функционировала на чистом истощении.

На его лице читается разочарование.

– Ну ладно. Если хочешь играть так, будем делать это по твоим правилам. – Он открывает дверь со стороны водителя. – Увидимся после работы. Звони, если что-то понадобится.

Я хочу сказать ему, как мне важно услышать слова любви, когда я не кричу от боли и не ною о том, что боюсь материнства.

Буря эмоций скрывается за тонкой мембраной моего самоконтроля. Чувствуя себя уязвимой, я отступаю.

– С нами все будет в порядке. Приходи, когда сможешь.

По тому, как каменеет его лицо, становится понятно, что это не тот ответ, которого он ждал.

Махнув рукой, я спешу назад, не дожидаясь, пока он сядет в машину, и застаю в гостиной бабушку с Джейми на руках.

– Она плакала, – защищается та.

– Все в порядке, – отвечаю я, борясь с улыбкой. – Не возражаешь, если я запрыгну в душ? Чувствую себя грязнулей.

– Давай. – Ее взгляд прикован к лицу Джейми. – Эта малышка любит свою бабушку, да? Да?

С легким сердцем я бегу в душ. Бабуля уже явно влюбилась в Джейми. Хотя кто бы не влюбился? Она самое удивительное создание в мире.

Я долго принимаю горячий душ, который из-за анестезии не могла принять в больнице. Несмотря на боль, кажется неплохо встать с больничной койки. Вытершись, я натягиваю старые треники и футболку, а потом рассматриваю свое отражение в зеркале.

Тело все еще ощущается странным и чужим. Капилляры в глазах полопались во время родов, так что вид у меня демонический: на меня смотрит красноглазая растрепанная девушка. Могу посоревноваться с Хеленой Бонэм Картер. Мой живот все еще большой и круглый, только теперь стал рыхлым и мягким. Грудь выросла до невероятных размеров.