и взяли крепость штурмом. Самуэлю Вахевуни повезло: он погиб, сражаясь. Остальные нахарары были взяты в плен, приведены в Феодосиополь и обезглавлены. Себеос рассказывает о порыве благородных чувств, которые проявили друг к другу двое из приговоренных – Вараз-Нерсех и Саргис. «Бросим жребий, кому из нас первым идти на смерть», – сказал Вараз-Нерсех. Но Саргис ответил ему: «Я старый человек и бедный грешник. Прошу тебя, окажи мне милость и дай мне немного покоя. Пусть я не буду свидетелем твоей смерти!» И был казнен первым. История армянского Средневековья изобилует такими рыцарскими поступками.

Союз между двумя империями на этот раз обернулся против тех мятежников, которые смогли укрыться на персидской территории. Теодорос Трепатуни, бежавший к персам, был ими выдан византийцам, те пытали его и потом казнили.

Усмирив мятеж, император Маврикий снова начал переселять армян во Фракию. На фракийском направлении ему было нужно оборонять дунайскую границу от славян и аваров, а в Армении у него был стойкий и воинственный народ, который можно было сделать заслоном против варварского вторжения. Он приказал собрать всю армянскую конницу, а также всех знатных господ и нахараров, умелых в воинском деле и хорошо владеющих копьем в бою. Кроме того, велел набрать в Армении многочисленную армию из солдат высокого роста и отправить их под командованием Мушеха Мамиконяна во Фракию сражаться с врагом.

Потом были новые военные наборы в византийской Армении. Маврикий потребовал от армян еще 2000 отборных всадников для войн, которые он вел в Европе. Они отправились в путь; одной половиной командовал Саак Мамиконян, другой – Сембат Багратуни[219]. Саак повел своих людей к Севасту (Сивасу) в Каппадокии и оттуда – до Константинополя. Сембат же вел своих воинов «через страну народа халти» (иначе – халди), то есть по побережью Понта в сторону Требизонда. Но, прибыв туда, воины взбунтовались и отказались идти дальше. Чтобы убедить их сдаться, византийские власти должны были пообещать им, что те вернутся к своим очагам. Разумеется, обещание было нарушено: воинов отправили на фракийский фронт. Тем не менее Маврикий с почетом принял Сембата Багратуни и позволил ему вернуться в Армению.

Те из нахараров, кто остался в византийской Армении, еще раз попытались объединиться, чтобы добиться «освобождения от службы императору», то есть от высылки во Фракию, и «иметь возможность жить и умереть в своей родной стране». Снова рассматривалась возможность восстановления хайской монархии. К несчастью, соперничество между феодалами снова разрушило этот план. Заговор был раскрыт, византийские власти арестовали Сембата Багратуни, отвезли его в Константинополь и бросили зверям в цирке.

Этот знаменитый эпизод описывают два историка: Себеос драматически, Феофилакт Симокатта более сдержанно. Себеос пишет так: «Сембат был могучего телосложения и красив. Он был высоким и крупным, сильным и худощавым. Этот грозный воин уже проявил свою отвагу и силу во многих войнах. Он был так силен, что, проезжая по густым кедровым лесам верхом на крепкой лошади, хватался за ветви одного из деревьев и, сжимая лошадь ногами, приподнимал ее над землей. Теперь его раздели, надели на него штаны борца и вытолкнули на арену, чтобы он стал добычей зверей. Против него выпустили медведя. Когда медведь стал наступать на Сембата, тот издал громкий крик, сам бросился на зверя, ударил его по черепу и убил наповал. Затем на Сембата выпустили быка. Сембат с мощным криком ухватил его за рога, а когда бык устал бороться, Сембат свернул ему шею и сломал оба рога на голове. Бык ослаб, отступил и убежал. В третий раз против него выпустили льва. Когда тот бросился на Сембата, Сембат схватил его за ухо, сел на него верхом, схватил льва за горло и задушил, а потом сел на труп льва отдохнуть». Под аплодисменты жителей Константинополя, собравшихся в амфитеатре, император Маврикий помиловал армянского героя. «Сембата отвели в баню, одели и пригласили на пир во дворец». Однако милость императора была возвращена Сембату ненадолго. Вскоре Маврикий уступил своим приближенным, клеветавшим на него, и отправил его в изгнание, в Африканскую армию.

Похоже, армянские феодалы временами легче приспосабливались к сасанидскому миру, чем к византийскому, несмотря на отделявшую их от персов преграду – различие религий.

В шестой год правления Хусро Апарвеза, как пишет Себеос, то есть примерно в 596 году, нахарары Персармении были вызваны ко двору, «каждый со своим отрядом и под своим знаменем». Себеос упоминает, что в их числе были Гагик Мамиконян, сын Мануэла, Мамак Мамиконян, Пап Багратуни, сын аспета Ашота, Хосров Вахевуни, Вардан Арцруни, Степанос Сюникский и Котит Аматуни. Хусро принял их в своей резиденции в Асорестане (Ассирии), то есть в Дастгарде. «Он принял их с радостью и щедро одарил выдающимися почестями. Он приказал поселить этих высокородных господ во дворце, назначить им содержание из королевской казны и каждый день приглашать их к царскому столу. Их войска он поместил на стоянку в Исфагане и велел, чтобы с ними обходились по-дружески». Собранные тогда армянские войска великолепно проявили себя в бою, когда Хусро сражался возле Рея против своего дяди Вистахма, и нахарары этих войск оказались в большей, чем когда-либо, милости у царя Персии.

Этот случай позволяет понять, почему армянам стала нравиться сасанидская Персия и почему отношения армян с византийцами, наоборот, были плохими. Персия была феодальной монархией, в которой армянские нахарары находили себе место и имели привилегии так же, как крупные иранские феодалы. С тех пор, как Сасаниды отказались от попыток навязать Армении зороастризм, нахарары считали, что им есть смысл быть в числе главных вассалов великолепного ктесифонского двора, где с ними обращаются по-княжески. А Византийская империя, наоборот, была строго унитарным государством, централизованным и бюрократическим. Здесь армяне были сильным и обвиняемым народом, и «чиновники» могли относиться к ним только с неприязнью. Однако и в той и в другой империи признавали достоинства армянских феодалов и крестьян как воинов, и потому власти просили или требовали их на службу каждый раз, когда Византия воевала с аварами или славянами на Дунае, а Персия с хефталитами или тюрками в Бактриане.

Сембат Багратуни часто побеждающий, Марзбан Гиркании

Ктесифонский двор, в противоположность константинопольскому, не придерживался одинаковой политики со всеми армянскими феодалами. Примеры, которые можно найти у Себеоса, писателя честного и современника тех событий, все индивидуальны. По ним видно, что армянские феодалы постоянно давали персидскому двору повод вмешаться в их дела, делая его судьей в своих ссорах. К примеру, Степанос Сюникский поссорился со своим дядей Сааком из-за поместья, которое тому принадлежало. Саак подал на него жалобу