– Ну-ну, субчики-голубчики! Первого же, кто сделает хоть шаг, разрублю от мошонки до печенки. В человечьем племени не найдется никого ловчей меня. Двоих ухайдакаю, пока ктой-то успеет хоть пальцем шевельнуть.

Угроза, сопровождаемая наглейшей, отшлифованной долгими годами практики бравадой, слегка остудила пыл агрессоров, вынудила их остановиться. Каждая секунда заминки была на руку Джон-Тому – он успевал выбрать и подготовить текст.

Расхрабрившийся Мадж, услыхав перезвон струн, шагнул вперед.

– Считайте это последним предупреждением! Мой кореш – настоящий чаропевец, могущественнейший маг. Евонная музыка запросто вас всех превратит в дрожащих лягух. – Выдр выставил перед собой короткий клинок. – У вас еще есть ничтожный шанс на спасение. Брысь отсюда!

Ближайший из нападавших уронил топорик на землю и воспользовался освободившейся рукой, чтобы откинуть со лба прядь жестких каштановых волос.

– А ты не свистишь? В лягух?

– Оба-на, приехали! – констатировал долговязый, стоявший рядом с ним. – В лягух – это конкретно!

Джон-Том чуток успокоился. Противников оказалось только трое, и было ясно, что им не одолеть двух опытных бойцов, один из которых вдобавок выдр. Кроме того, в глаза бросалась худоба туземцев. Доселе молчавший член оборванного триумвирата ткнул пальцем в сторону дуары:

– Э, дядя, ты и правда лабаешь на этой бандуре?

– Не только лабаю. – Джон-Том мысленно разжаловал неприятелей из безусловно опасных в непредсказуемые. – Я с ее помощью колдую.

Говоривший первым одобрительно кивнул:

– Это конкретно! Только не скажу, что мы особо удивлены. Да и почему Хинкель должен быть исключением?

– Хинкель? – переспросил Джон-Том.

Самый низкорослый член загадочной троицы присел, опершись спиной о густой кустарник. В одном его ухе блестело три кольца, в другом – кубик из отшлифованного циркония.

– Не вздумай повторить это сволочное имечко. Одного раза больше чем достаточно. – Он воткнул самодельное копье в ничем не виноватое дерево. – Вы, кстати, откуда взялись?

– Из Колоколесья, – сообщил Джон-Том.

Младший (им всем на вид было чуть за двадцать) состроил гримасу.

– Впервые слышу.

Его долговязый товарищ рассматривал Маджа.

– Динамитная шубейка. Где надыбал?

– Это не шубейка. – Мадж оглядел себя. – Можа, ты про мою жилетку?

– Не-а. Ладно, стало быть, ты – гигантская крыса. Ну, и чему тут удивляться, спрашивается?

На лице говорившего отразилась покорность судьбе.

Мадж поднял меч и произнес глухо, с опасными нотками:

– Я… тебе… не… крыса… вник?

Джон-Том, успокаивая, положил руку ему на плечо.

– Он выдр.

– Ага. Выдр. Это конкретно! – Предполагаемый лидер троицы утомленно опустил оружие. – Только без обид, ладно? С тех пор как мы тут застряли, жизнь малиной почему-то не кажется.

Джон-Том, не реагируя на скептический взгляд Маджа, медленно передвинул дуару за спину. В поведении туземцев исчезла агрессивность, но это не заставило выдра ослабить хватку на рукояти меча.

Чаропевец был благодарен старшему, когда тот решительно протянул руку. Ладонь оказалась твердая, пожатие – крепким.

– Ребята, вы откуда? – спросил чаропевец. – Кажется, мне знаком ваш акцент.

Оборванцы переглянулись. Тот, что сидел, выпрямил спину, медленно покачал головой с несусветными лохмами.

– Какой еще акцент, дядя? Мы все из Джерси.

– Из Северного Джерси, – добавил стоявший рядом исхудалый блондин.

– Кроме Хинкеля. – Патлатый сцепил на затылке пальцы и снова привалился к кусту. – Он из города. С восточной стороны.

– С восточной стороны? – нахмурился Джон-Том.

– Нью-Йорк, дядя, Нью-Йорк. Слышь, друг, ты что, чисто конкретно с луны свалился? – Вожак понимающе кивнул приятелям. – Он, по жизни, нездешний.

– Сразу видно, – кивнул патлатый.

"А ведь если подумать, откуда я? – спросил себя Джон-Том. – Сколько воды утекло с тех пор, как я тут очутился? Сейчас мой дом здесь.

Колоколесье, Вертихвостка, Линчбени, Глиттергейст. К сей сказочной топонимике следует добавить угрюмый остров, юдоль опустошения и обносившихся гостей из Джерси".

– Вообще-то я из Лос-Анджелеса.

– Вот это конкретно! – явно обрадовался вожак. – Ну, и как зовется твой банд? С кем лабал, по жизни?

– Ни с кем. Возможности не было.

– Чайник, – определил тощий.

С горы низвергся душераздирающий гром, по склону покатилась каменная мелочь. Мадж отпрянул в сторону, беспокойно оглядывая ненадежные высоты.

– Ну вот, опять, – пробормотал сидящий.

Вожак смущенно посмотрел на вновь прибывших.

– Вот что, ребята, мы конкретно сожалеем насчет не слишком радушного приема, но и вы поймите: последнее время дела у нас не клеятся. Я – Волк. – Он обернулся к товарищам. – Это Шплиц, а карлик под деревом – Ядерный.

– Че, запредельные имена? – проворчал Мадж.

– Чтоб ты знал, мохнатый приятель, – они нам не от рождения даны. – Ядерный провел ладонью по своему черному «ирокезу». – Это ж надо – язвительный выдр! Оба-на, приехали!

Мадж не был застигнут врасплох, когда из глубин его сознания влажным, губчатым комом всплыла догадка.

– Джон-Том, это ж пена из твоего мира!

– Э, ты кого пеной называешь? – Шплиц нахмурился и повернулся к Волку:

– И почему – пена?

Тот пропустил вопрос мимо ушей.

– Мое настоящее имя – Джимми Газерс. Феликс Циммерман у нас на басе, а это Кенни Хилл – тарабань-в-барабан.

– Понятно.

Джон-Том ухмыльнулся. Куда бы ни занесла тебя судьба, ударников всегда узнаешь издалека. Они в любом социуме образуют прослойку с уникальными характеристиками. Чаропевец не удивился бы, услышав, что у них даже ДНК слегка отличается от обычных.

Если у шимпанзе ДНК на девяносто девять процентов – человеческое, то у барабанщика…

– "Панкреатический отстой", – гордо произнес Газерс.

Джон-Том недоуменно замигал.

– В смысле?

– Так наша группа называется. Конкретно, да?

Мадж одобрительно закивал:

– В самую точку.

И он спрятал меч в ножны.

– И как же вас угораздило здесь очутиться?

Сколь ни приятно было встретить соотечественников, Джон-Том решил соблюдать дистанцию. Пока он знал о них не больше того, что услышал, и не видел возможности отделить правду от вымысла. Осторожность – не помеха даже в обществе братьев по разуму, то бишь музыкантов.