Вскоре Институт Натаниэля Брэндена переехал в более просторное здание, а лекции, записанные на кассеты, стали слушать люди в тридцати городах США! Всё это впечатлило Айн Рэнд и вывело ее из продолжительного интеллектуального вакуума, образовавшегося после публикации «Атланта…». Она вновь почувствовала, что нужна. Теперь она знала, что надо делать: нести свои идеи в массы.

Именно этим она и занималась все последующие годы. Айн стала принимать участие в различных программах, лекциях и событиях Института Натаниэля Брэндена. Она никогда не упускала возможность ответить на вопросы после лекций, проходивших в Нью-Йорке, а также обсуждала с лекторами содержание занятий. Кроме того, она принимала участие в рекламной кампании, направленной на популяризацию деятельности Института.

Результат не заставил себя ждать. В 1963 году, когда Айн вместе с Натаниэлем поехала на первую лекцию в Сан-Франциско, для них был заказан зал на 250 человек, а пришли 500. Представители Института в Лос-Анджелесе на всякий случай арендовали зал на 600 мест – пришли 1100. Подобный ажиотаж встречал Натаниэля и его наставницу, куда бы они ни приехали.

Всплеск интереса к идеям Айн Рэнд вскоре стали замечать и университетские преподаватели, и средства массовой информации. Джон Чемберлен, репортер «Уолл-стрит джорнэл», написал: «Заседая в кабинках закусочных в студенческих кампусах, юные рэндисты говорят о своем интеллектуальном лидере так, как их отцы и матери поколение тому назад говорили о Карле Марксе…» Вскоре в различных университетах как грибы после дождя стали возникать студенческие клубы и общества по обсуждению идей писательницы. Леонард Пейкофф прочитал курс лекций «Объективистская теория познания» в Денверском университете. В 1962 году издательство «Рэндом Хаус» опубликовало книгу «Кто такая Айн Рэнд?», состоящую из биографического очерка, написанного Барбарой, и анализа произведений писательницы, сделанного Натаниэлем. К осени 1963 года циклы лекций Института Натаниэля Брэндена читались в пятидесяти четырех городах США и Канады. В следующем году их посещали 3500 слушателей, а еще несколько тысяч прослушали отдельные лекции. Институт открыл собственное издательство «NBI Press», где печатались брошюры и книги Айн Рэнд и членов «Коллектива» по вопросам политики, экономики и философии.

После публикации «Атланта…» писательница стала получать многочисленные приглашения прочесть лекцию или встретиться со студентами. Пребывая в постоянном пессимизме, она поначалу не была настроена на подобные мероприятия. Однако с развитием деятельности Института Натаниэля Брэндена ее настроение стало меняться. В 1960 году она решилась на первую встречу со студентами и преподавателями юридического факультета Йельского университета. Несмотря на то что аудитория была набита под завязку сторонниками социалистических взглядов, успех лекции был ошеломительный. Вскоре Айн провела подобные встречи в Принстонском и Колумбийском университетах, Колледже Хантера, Университете Джона Хопкинса и многих других учебных заведениях США. Практически везде повторялось одно и то же: множество студентов и преподавателей приходили, чтобы посмеяться и посвистеть, а в результате задавали вопросы и аплодировали. Какой бы величины зал ни подготовили организаторы, в последний момент его приходилось менять на более вместительный – так много людей хотели ее послушать. Айн, несмотря на небольшой рост и сильный русский акцент, была на удивление сильным оратором, разговорным английским языком владела в совершенстве. Особо следует отметить ее умение резко и хлестко отвечать на неожиданные и порой провокационные вопросы и реплики.

Всё это время, несмотря на финансовый успех, она продолжала жить крайне скромно. В 1962 году она вела специальную еженедельную колонку в газете «Лос-Анджелес таймс», в которой рассуждала о различных современных проблемах с точки зрения объективизма[384]. В 1963 году преподаватели Колледжа Льюиса и Кларка в Портленде, штат Орегон, пригласили ее получить степень почетного доктора гуманитарных наук. Чтобы не тратить время на поездку на поезде или автомобиле, она впервые заставила себя преодолеть страх перед полетами.

Барбара Брэнден и некоторые другие очевидцы отмечали, что зачастую студенты были ошеломлены резкостью и категоричностью суждений Айн Рэнд, а также отсутствием у нее такта по отношению к слушателям. Особенно часто это наблюдалось во время сеансов вопросов и ответов после лекций: порой желчным ответом на чей-то неудачный, по ее мнению, вопрос Айн могла раздавить несчастного, вместо того чтобы по-преподавательски аккуратно исправить его ошибку.

Писательницу окружали восторженные почитатели, видящие в ней новоявленного мессию капиталистического мира. Барбара и Натаниэль, активнейшие распространители ее идей, тоже были покрыты аурой ее непререкаемого авторитета. В результате, как об этом позднее писали многие биографы и исследователи взглядов Айн Рэнд, движение объективизма превращается в настоящий тоталитарный культ личности писательницы и двух ее адептов. Как будут позднее вспоминать Брэндены, любое сказанное Айн слово предлагалось воспринимать как истину в последней инстанции; с ней нельзя было спорить, от нее нельзя было ничего скрывать. Если кто-то из учеников «сходил с правильного пути», писательница начинала публично обсуждать его поступки. Американские родственники, встречавшиеся с ней в эти годы, вспоминали, что вместо теплоты и отзывчивости получили холодный прием «королевы на троне». Они же отмечали, что Натаниэль стал выполнять при ней роль слуги, и ей это явно нравилось.

Философ, публицист и общественный деятель

Пожалуй, именно на 1960-е годы приходится пик писательской популярности Айн Рэнд. В связи с общим ростом интереса к ее творчеству о ней начинают писать газеты и журналы – в основном в негативном ключе. Однако, как известно, черный пиар – тоже показатель градуса популярности. После того как заметку об Айн Рэнд опубликовал правительственный «Отчет конгресса», Беннетт Серф шутя сказал писательнице: «Теперь… для вас осталась только одна вершина, которую необходимо покорить. Я имею в виду, конечно, “Плейбой”!»

Вскоре Айн покорила и эту вершину. В марте 1964 года знаменитый мужской журнал поместил на своих страницах интервью с писательницей (кстати, тогда ей было 59 лет). В ту эпоху журнал печатал не только фотографии оголенных девиц, но и интервью с такими властителями дум, как Владимир Набоков, Жан Поль Сартр и Эрнест Хемингуэй. В интервью речь шла, кстати, в основном не о вопросах пола и сексуальных отношений, а о политике, философии, экономике. Относительно творчества Набокова Айн заявила:

«Я прочла только одну с половиной книгу [Набокова]; этой “половинкой” оказалась “Лолита”, которую я не смогла закончить. Он прекрасный стилист, он красиво пишет, но его характеры, понимание жизни и взгляд на человека столь порочны, что никакой объем художественного дара не сможет их оправдать»[385].

Несомненно, Набоков тоже знал о произведениях Айн Рэнд, о чем свидетельствует, к примеру, тот факт, что герой «Лолиты» Гумберт Гумберт и его юная пассия, странствуя по Америке, смотрят фильм «Источник» – тот