— Приказания, касающиеся денег и выделения части гарнизона в пользу короля, отданы, — ответила она совершенно невпопад.

— Так все же, может быть, ты расскажешь мне более-менее внятно, что произошло в Лондоне?

Сибилла сделала большой глоток и, поджав губы, посмотрела на пламя.

— Я не думаю, что выйду за тебя замуж, лорд Гриффин.

Ошеломленно помолчав несколько мгновений, он спросил безо всякого раздражения, готовый понять:

— Но… Но почему?

— Все очень просто. После всего, что произошло, я и сама толком не знаю, кто я теперь. Не могу я в себе самой разобраться. — Она мрачно хмыкнула, словно разговаривая сама с собой. — Зачем тебе жениться на леди Неизвестность?

— Сибилла, мне кажется, что я неплохо разобрался в твоей душе. Возможно, ты посчитаешь, что я слишком самоуверен, если скажу, что знаю тебя даже лучше, чем ты сама себя. Но фактически так оно и есть.

— Не криви душой, Гриффин, сейчас ты думаешь о себе. Фолстоу ведь перешел в твое распоряжение, не так ли?

— Я уже заметил, какое влияние оказывает этот замок на его владельцев! — вспылил Джулиан, причем доброта, написанная на его лице раньше, улетучилась без следа. — Да, не скрою, я думаю о себе. И о тебе тоже, ничуть не меньше. Я уже понял, что мы оба — и ты, и я — законченные индивидуалисты, и с этим пора уже согласиться. Если мы объединимся, весь мир ляжет у наших ног.

Джулиан понял, что последние слова, которые, как он надеялся, Сибилла должна была воспринять как шутку, нисколько ее не развеселили.

— Это всего лишь твоя личная позиция, лорд Гриффин. Ты привык быть хозяином жизни. А мной постоянно владело только одно желание — выжить.

— Я не верю, — решительно возразил Джулиан. — Кстати, мне кажется, что ты забыла мое имя.

— Меня вовсе не заботит то, — продолжала Сибилла, словно не заметив последней реплики, — что ты обо мне думаешь. — Казалось, она намеренно отвергала всякие попытки Гриффина примирить позиции, сблизиться.

— А я знаю, что ты сейчас попросту лжешь! Ты прячешься и от меня, и от самой себя, как улитка в раковине! Зачем? Ума не приложу! — Он подошел к Сибилле сбоку и встал совсем рядом.

— Ни от кого я не прячусь!

— Да? Давай тогда посмотрим на то, что ты делала раньше, и на то, что продолжаешь вытворять по привычке. Обыкновенная трусиха! Ты пряталась от прошлого собственной матери. Ты пряталась от короля. А теперь ты прячешься от любви! Сибилла Фокс, великая и ужасная, прячется от самой себя, поскольку чувствует, что пришла пора определиться в отношениях с другими людьми! Что скажешь, трусиха малодушная?

Содержимое кубка выплеснулось ему в лицо. Затем туда же отправился и сам кубок, но, несмотря на проявленную Сибиллой меткость, Джулиан все же успел уклониться от летящего в голову сосуда и, словно молния, метнулся к ней навстречу, схватил за плечи и крепко прижал к себе. Тягучая медовая жидкость, стекая по его волосам, оставляла на щегольски расшитом плаще липкие пятна.

— Хватит вести себя, как дитя неразумное, или мне придется перебросить тебя через колено и отшлепать!

— А ты попробуй! Обе руки переломаю! — предупредила Сибилла. Теперь она чувствовала его трепещущую горячую плоть всем телом.

Джулиан сжал ее еще сильнее, и теперь их дыхания перемешались в одно целое.

— Позволь, я распущу твои волосы, — прошептал он, протягивая руку к застежке на ее гребне.

Поцелуй стал ему ответом. Джулиан никогда не подумал бы, что, даже сгорая от нетерпения, он способен упасть прямо на каменный пол — и хорошо, что он был накрыт ковром, — между пылающим очагом и стоящим рядом низким диваном. Сибилла снова превратилась в живую женщину.

Джулиан стоял над Сибиллой, которая все еще лежала на толстом ковре и, повернув голову набок, смотрела на мерцание огня, совершенно не обращая внимания на собственную наготу. Колени Гриффина продолжали мелко дрожать, и он прикладывал все усилия к тому, чтобы это осталось незамеченным.

— У тебя только неделя, Сибилла…

Она повернула голову в его сторону, и неровные вспышки красного пламени, отразившиеся в ее поблескивающих глазах, казалось, могли сбить его с ног.

— Мы встретимся через неделю, — твердо повторил Джулиан, — и ты объявишь мне свое окончательное решение — согласна ли ты стать моей женой или нет. В течение этого времени ты не будешь встречаться ни со мной, ни с Люси. Ты будешь свободна в своем выборе, но, повторяю, ответ мне нужен не позже, чем через неделю.

— Хорошо, Джулиан, — прошептала Сибилла в ответ, — через неделю так через неделю.

Запнувшись на мгновение, словно борясь сам с собой, он попрощался и вышел вон из верхней террасы, оставив Сибиллу в одиночестве. Ему вдруг показалось, что покинуть ее сейчас — самая трудная задача, какая только выпадала ему в жизни.

Джулиан остался верен своему слову.

Целых семь дней он делал все, чтобы не попасться Сибилле на глаза, заранее вычисляя ее возможные пути перемещения по территории замка, чтобы, не дай Бог, им не довелось повстречаться. Она, в свою очередь, не выходила в зал ни к завтраку — что, впрочем, было понятно, — ни к обеду, ни к ужину. Джулиан не имел ни малейшего понятия, где она спала, где она проводила свой день, хотя несколько раз он и видел Сибиллу, полностью поглощенную хозяйственными делами, издалека, исподтишка и совершенно случайно.

Как-то раз он чуть было не столкнулся с Сибиллой, спускающейся вниз по башенным ступеням, лицом к лицу, и ему пришлось позорно спрятаться за основанием толстой колонны, откуда он смог посмотреть на нее, будучи уверенным, что она не заподозрит его в нарушении договора. Он видел, как, спустившись вниз, Сибилла остановилась перед полуоткрытой дверью комнатки Люси и, заглянув в проем, быстро побежала дальше по коридору. Намеренно ли она искала встречи? Или, быть может, она просто хотела взглянуть на его пустую постель, голый стол, несколько стульев и неразобранные вещи, доставленные из Лондона? А может быть, ее интересовало, насколько заточено перо, готовое к записям в новой расходной книге?

Теперь Джулиан с почти безумной радостью приводил в порядок свою новую комнату, осознавая, что неделя подошла к концу. Он критически обозрел плоды своего труда и, как ни странно, остался доволен, посчитав, что это помещение вполне подходят для лорда Фолстоу. Гриффин не смог удержаться от того, чтобы не бросить взгляд на свою новую одежду, в которой нашел себя весьма элегантным.

Тем не менее он явно нервничал и не хотел, чтобы это кто-нибудь заметил.

Именно поэтому, выйдя из комнаты и направившись в зал, Джулиан с удовольствием отметил, что по дороге ему не встретился ни один человек, да и сам зал оказался совершенно пуст. За одним лишь исключением. В торце одного из общих столов на возвышении расположилась женщина в темно-синем платье. Этот цвет полуночного неба, напоминающий сапфир, великолепно гармонировал с глубоким декольте, отделанным, словно облаком, светло-серой опушкой. Ее волосы были скручены в высокую прическу и накрыты золотой сеткой, испещренной мельчайшими бриллиантами.